1

15.08.1941г.

17.08.1941г.

19.08.1941г.

     ОПЕРСВОДКА № 01 К 8.00 10.8.41 ШТАБ БРЯНСКОГО ФРОНТА СВЕНЬ. 19.8.41 7.00
     Первое. Армии фронта, продолжая сосредоточение и частичную перегруппировку, ведут упорные бои с частями 7, 10, 178, 258 пд, 29 мд, 3 и 4 тд.
     Седьмое. 290 сд на фронте Голяжье, Палужье, ее 878 сп обороняет фронт (иск.) Дмитрово, Почеп.
     Девятое. Всем командирам дивизии, в особенности ….290….. в течение 19.8 путем боевой разведки установить группировку противника с целью разгрома его основных сил бомбардировочной авиацией в ночь с 19 на 20.8.

«Солдаты помнят Рессету»   

   878 стрелковый полк 290 стрелковой дивизии занимал оборону под Почепом в первом эшелоне 50-й армии по восточному берегу Десны и Судости, который был придан 280 стрелковой дивизии. А 882 и 885 стрелковые полки 290-й стрелковой дивизии оборонялись западнее Брянска на рубеже реки Ипуть. 55-я кавалерийская дивизия вела разведку противника северо-западнее Брянска. В первом эшелоне обороны под Почепом также стояли 217, 279, 258 стрелковые дивизии.
   17 августа 1941 года на стыке армий 50,3 и 13-ой вражеские танки и мотопехота моторизованного корпуса нанесли мощный удар по Почепу. 878 стрелковый полк 290 стрелковой дивизии, оборонявший этот населённый пункт, был атакован 50 фашистскими танками, двумя батальонами мотопехоты и фашистской авиацией. Завязался тяжёлый бой, в ходе которого было уничтожено свыше 20 вражеских танков, нанесены большие потери пехоте. Подтянув свежие подкрепления, фашистам удалось оттеснить подразделения полка на восточный берег реки Судость. В ходе боя враг потерял около 40 танков. Полк также понёс серьёзные потери, лишился 18 орудий. В этих первых боях воины дивизии проявили героизм и высокое мастерство и самоотверженность.
   Большую помощь в эти трудные дни оказывала нашим войскам наша авиация. По несколько раз в день совершали штурмовку противника наши авиаторы. Они совершали боевой подвиг. Разбили переправу на реке Судость, помогли нам остановить, а затем и разгромить гитлеровскую танковую часть и мотопехоту.
   Я находилась в период боя в роте ПТР санитаркой, которая находилась в первой линии обороны 878 стрелкового полка. Оборонительные рубежи по рекам Десна и Судость были подготовлены штабом строительства оборонительных сооружений, командиром 878 стрелкового полка был майор Штивель, комиссаром полка старший политрук Шабров, начальником штаба 878 стрелкового полка лейтенант Семёнов Алексей Илларионович.
   Начальник политотдела 50-й армии Журавлёв не мог знать положения дел на переднем крае, так как он, да и весь штаб армии, находился в ста километрах от переднего края, а связь по рации была слабая, что затрудняло управление боевыми частями, часть выходила из строя от артобстрела.
   Никто не дрогнул на поле боя, бойцы, в критические моменты танковых атак, бросались и ценою своей жизни останавливали фашистские танки вместе со взрывом противотанковых гранат гибли и сами подрывали танки Гудериана. Громили танки бутылками с горючей смесью, из ружей ПТР, артиллерией. Фашистские танки появились со стороны Гомеля — Унечи — Клинцов. 24 августа 1941 года 280-й стрелковой дивизии был придан артиллерийский полк и два артдивизиона из 290-й и 269-й стрелковых дивизий, которые были выведены для нанесения контрудара по врагу в районе Почепа. А 260-я стрелковая дивизия с приданными её артполком и батареями артиллерийского противотанкового полка заняла оборону на рубеже Столбы, Дмитрово. А 217-я стрелковая дивизия сдала на своём правом фланге рубеж обороны от Заборья до Фроловки армии Резервного фронта.
   На 25 августа командный пункт 50-й армии был удалён на 100-120 километров от боевых порядков. Слабая обеспеченность средствами радиосвязи сильно затрудняло управление частями.
   В конце августа противник активизировал свои действия и занял Снопоть. Войска Брянского фронта оказали противнику упорное сопротивление, но не смогли сдержать его натиск, понеся значительные потери и отошли за Десну.
   С утра 2 сентября 290-я стрелковая дивизия полковника Н.В.Рякина, комиссара старшего батальонного комиссара Ф.А.Лаврентьева составляла второй эшелон ударной группировки Брянского фронта. Перед фронтом ударной группировки армии по Западному берегу Десны оборонялась 34-я пехотная дивизия противника, передний край которой проходил западнее Десны. На берегу находилось боевое охранение врага. Оно имело большое количество противотанковых орудий, оборона была насыщена автоматическим оружием. Но дивизии 50-й армии начали наступать и несмотря на то, что не получилось одновременного удара всей группировки, 278-я стрелковая дивизия днём, оттеснив боевое охранение противника, начала переправу через Десну. Оказывая огневое сопротивление, противник стал отходить. К исходу дня стрелковые дивизии имели незначительное продвижение.
   В ходе наступления личный состав введённых в бой частей проявил героизм и самоотверженность. Примером образцового выполнения своего воинского долга служили коммунисты и комсомольцы.
   Отличились в бою воины 570 отдельного сапёрного батальона 290 стрелковой дивизии, которые под сильной вражеской бомбёжкой и артиллерийским обстрелом навели переправу через Десну и связисты батальона связи 258-й стрелковой дивизии восстановили связь со штабом армии.
   Утром все три дивизии, наступавшие в первом эшелоне ударной группировки, и 121-я танковая бригада возобновили наступление. Введя свежие части, противник силами 31-й и 78-й пехотных дивизий оказывал упорное сопротивление.
   После короткого огневого налёта артиллерии, соединения 50-й армии атаковали фашистов. Продвижение было медленным. Противник часто контратаковал, его артиллерия и миномёты вели интенсивный огнь по наступавшим боевым порядкам наших.
   С 1-го по 11 сентября шли кровопролитные бои. Многие населённые пункты по несколько раз переходили из рук в руки. Противник упорно сопротивлялся.
   11 сентября продолжались кровопролитные бои, вражеская авиация по семь раз в световой день наносила мощные бомбовые удары по войскам армии и подвергла их пулемётному обстрелу. В этот день наступающие части почти не имели продвижения. Армия втянулась в затяжные бои. В ходе их большую самоотверженность проявили медицинские работники, которые постоянно рискуя жизнью, образцово выполняли свой долг. Санинструктор 882 стрелкового полка 290-й стрелковой дивизии М.И. Максимов вынес с поля боя 17 раненых бойцов вместе с их оружием.
   14 сентября полки 290-й стрелковой дивизии разбили и отшвырнули германскую пехоту и танки за железную дорогу Жуковка — Клетня. За 14 дней непрерывных боёв войсками армии было уничтожено до 8000 солдат и офицеров противника, не менее 60 противотанковых орудий, около ста миномётов, до 10 артиллерийских батарей. Зенитчики танковой бригады только за два дня сбили восемь самолётов противника.
   15 сентября по приказу командующего Брянским фронтом все войска 50-й армии закрепились на достигнутом рубеже и перешли к обороне. В конце сентября обстановка на фронте оставалась сложной и напряжённой. Для развития наступления фашистских войск с целью овладения Москвой противник сосредоточил пять танковых, четыре моторизованных, семь пехотных и кавалерийскую дивизии, моторизованную бригаду, объединённые во вторую танковую группу. В полосе обороны 50-й и 3-й армий должны были наступать 13, 43, 53-й армейские корпуса 2-й немецкой армии. Противник намного превосходил войска Брянского фронта по численности личного состава и особенно в танках и самолётах.
   К этому времени 50,3 и 13 армии должны были прикрывать Брянско — Калужское и Севско—Орловско—Тульское направление, занимали оборону в полосе 290 километров с передним краем по линии Фролова, Дмиторво. Два полка 290-й стрелковой дивизии занимали оборону во второй полосе и один — 878 стрелковый полк на отсечной позиции за 258-й стрелковой дивизией фронтом на юго—запад. Второй эшелон армии располагался северо-восточнее Жуковки в готовности к нанесению контрударов в трёх направлениях. 290-я стрелковая дивизия заняла оборону во второй полосе.
   Наступление фашистских войск началось 30 сентября. Танковые соединения второй танковой группы противника прорвали оборону войск Брянского фронта в стыке 13-й армии и группы генерал-майора А.Н.Ермакова.
   В 6 часов 2 октября после 40-минутной артподготовки началось наступление противника на правом крыле фронта. Несмотря на исключительно тяжёлое положение, войска 50-й армии сдерживали наступление врага. 290-я стрелковая дивизия занимала рубеж Ивот, Старь.
   7 октября был получен приказ «пробиваться на восток, за линию станции Ворошилово, Понъерп, Льгов. Прорыв организовать так, чтобы ни одна дивизия не была окружена или отрезана, а матчасть армии и опергруппы должна быть сохранена». ХХ-ЦАМО. В это время связь ставки со штабом Брянского фронта была нарушена.
   В ночь на 5 октября, с марша полки 290-й стрелковой дивизии разгромили кавалерию и моточасти гитлеровцев под городом Ивот и развернулись фронтом на запад. В течение 7 и 8 октября войска 50-й армии отражали ожесточённые атаки противника.
   В ночь на 8 октября войска 50-й армии получили приказ на отход. Он проходил в исключительно тяжёлых условиях, под сильным огнём вражеской артиллерии, ударами авиации, части непрерывно отражали танковые атаки. В ходе этих боёв войска понесли серьёзные потери, особенно в артиллерии.
   К 12 октября части армии продолжали отход на юго-восток, вышли к реке Рессета. Прорваться в направлении Хвастовичей не удалось: здесь, как показал пленный, заняли обороны оборону 112 пехотная и 43-я танковые дивизии и мотополк. «Великая Германия». Пришлось под огнём противника наводить переправу через Рессету и одновременно отбивать контратаки врага со стороны Хвостовичей, Николаевки. Большую роль сыграла в решении этой задачи артиллерия, которая одновременно оказывала огневую поддержку стрелковым подразделениям, ведущим бой за переправу через Рессету. Наведение моста, помимо сопротивления противника осложнялось болотистыми берегами и значительной глубиной реки, но сапёры справились с этой задачей, и 14 октября началась переправа артиллерии: полностью переправили полковую, противотанковую и на конной тяге. Тяжёлые системы с тягачами не смогли пройти через мост, по решению Военного Совета они были взорваны.
   После формирования Рессеты попытки прорыва через Гутовский завод были отражены противником. Положение усугубилось тем, что стали подходить к концу артбоезапасы. Но крайнее положение физических и моральных сил, постоянная смертельная опасность не сломили боевого духа воинов армии.
   В ночь на 15 октября после ожесточённых боёв, под непрерывными ударами вражеской авиации, танков, мощными налётами артиллерии дивизии пошли на прорыв через Гутовский лесозавод и Кресты на большак Карачев — Хвастовичи. Ценой больших потерь сопротивление противника было сломлено. Резко сменив направление удара с восточного на северо-восточное, уничтожая сильные вражеские заслоны, армия двинулась в направление Белева. После недели упорных боёв соединения армии, артиллерийские полки и отдельные подразделения вышли из окружения и к 23 октября заняли оборону по восточному берегу Оки в районе Белева и южнее его.
   50-я армия проявила исключительную маневренность. Большая заслуга бойцов и командиров 50-й армии заключается в том, что армия нанесла врагу большой урон, вышла из окружения в наилучшем состоянии и заняла новые рубежи обороны.
   В условиях бездорожья и осенней распутицы, активных действий противника от офицеров штаба требовались исключительная выдержка, находчивость, а зачастую и подлинный героизм. В условиях острой нехватки боеприпасов и горючего, артиллерия отражала натиск противника, прикрывала переправу через реку Рессета.
   Успешное выполнение поставленной задачи досталось дорогой ценой — армия понесла тяжёлые потери. В непрерывных боях пали многие сыны и дочери Родины, в том числе член Военного Совета бригадный комисар Н.А.Шляпин, командующий 50-й армией генерал-майор Михаил Петрович Петров, комисар 290 стрелковой дивизии старший батальонный комисар Ф. А. Лаврентьев, пулемётчик Николаев, артиллерист Живодеров — депутат Калининского облсовета, медсестра Фаина Алексеева, командир 885 стрелкового полка подполковник Ружьев, майор Желтиков, военврач Синицкий и многие, многие бойцы и командиры, политработники и медики остались там, в Брянских лесах у Рессеты.
   Более 20 дней соединения 50-й армии вели тяжёлые кровопролитные оборонительные бои в Брянских лесах. Своими смелыми действиями они отвлекли на себя большие силы фашистских войск, нанесли им значительные потери в живой силе и военной технике.
   Командиры, политработники, партийный и комсомольский актив использовали любую возможность для проведения среди личного состава непрерывной и действенной партийно-политической работы. У воинов воспитывалась нерушимая вера в конечную победу над врагом, несмотря временные серьёзные неудачи, им разъяснялось, что элемент внезапности для гитлеровской армии утрачен и план «молниеносной войны» фактически провалился.
   24 октября 1941 года из района Белева по железной дороге Тула принимала в свои затемнённые улицы части 290-й стрелковой дивизии под командованием полковника Н.В. Рякина.
   Бывший начальник штаба 290-й стрелковой дивизии полковник П.Г.Рак вспоминает, что «то был редчайший в войнах, но отнюдь не единственный в условиях 1941 года случай, когда пехота, вооружённая лишь винтовками, не имея даже противотанковых гранат, бутылок с горючей жидкостью, должна была отражать атаки вражеских танков». Штаб дивизии не имел даже средств связи. Чтобы связаться со штабом армии, располагавшимся в те дни в Туле, командование делало это через город Щекино, используя общую телефонно-телеграфную связь.
   В 16.00 дивизии построились на пустыре за Тульским механическим институтом. Сеял холодный дождь. Люди стояли по команде «вольно», поглядывая на грузовик, в кузов которого поднялись секретарь обкома, комдив, комиссар Тургинов и старик-рабочий."Мы только что узнали: дивизия доформировываться не будет. Отдыхать тоже. На душе было тоскливо. Ведь всего день назад мы вырвались из окружения"...
   Если бы кто знал, что значил для нас октябрь, хотя бы один октябрь! Напряжение, усталость — и вдруг без отдыха в бой...
Три месяца отступали, ведя ожесточённые кровопролитные бои. Но мы не были трусами. Дрогнул ли кто из нас тогда, в Почепе, дымным вечером 19 августа, когда к мосту через Судость рванулись гремящей лавиной вражеские танки?
   — Танки! — то ли вскрикнул, то ли удивился командир батареи младший лейтенант Коган и в обеих руках зажал по тяжёлой гранате. Он нервничал, но греха в том никто из нас не видел. Это был его первый бой, и катились на предмостный окоп просто танки окутанные пылью, — то в мёртвом громе шёл фашист. —  А через два дня в «Правде» появились снимки: "Танки Гудериана, разбитые на Брянском направлении"...Это сделали солдаты нашей 290-й стрелковой дивизии на дороге Почеп — Брянск. Им трудно было. Вчера стояли они у станков, у классных досок, водили тракторы. А сегодня они стояли посреди войны. Перед ними по всему горизонту горели сёла, а позади горел Брянск. Сверху чёрными стаями кружили самолёты и рвали нас бомбами. Но танки не прошли. Никто не был трусом. А дивизия с кровопролитными боями отходила на восток.
   14 сентября мы отшвырнули немецкую пехоту и танки за железную дорогу Жуковка — Клетня. Но враг пробрался за Десну севернее, окружал нас. Наши подразделения навязали ему бой, в котором наши полки нанесли фашистской пехоте значительный урон. И дивизия шла на восток.
   В ночь на 5 октября с марша наши полки разгромили кавалерию и моточасти гитлеровцев под Ивотом и развернулись фронтом на Запад. Враг через день вышел к станции Фаянсовая и Людиново, грозя ударом в спину. Он захватил Орёл, Карачев, Орджаникидзеград.
   В октябре перед нами легла Рессета. Никто из солдат, оставшихся в живых солдат 290-й, не забыл это слово. Рессета легла перед нами как страшный рубеж. Слово «окружение» жуткое, но смутное до тех пор, вдруг стало «жестокой явью, более жестокой, чем все пережитое с июня. Война сгустила тут до предела свои ужасы и от каждого потребовала — «Решай!»
   Кто знает Рессету, тот знает: выбор был мал и беспощадно огромен — смерть солдата или жизнь предателя...И впервые тут мы увидели тех, кто не нашёл в себе силы с честью сделать сой выбор. Их были единицы, но они были те, кто поверил, что в горьком дыму, вставшем над Родиной, померкли их звёзды. Презренные имена их стёрлись в памяти бойцов прежде, чем разошлись круги над винтовками, которые эти предатели бросили в тёмную воду Рессеты.
   Рессету солдаты 290-й помнят!
Километрах в пятидесяти к северо-востоку от Брянска, там, где кончаются его тёмные болотистые леса и начинаются леса светлые и сухие, лежит песчаная плешинка, с десятком сёл на крутых берегах, изрезанных оврагами. С юга и востока плешину эту охватявает полукольцом река Рессета. Узка она тут и ничтожно мелка, но широки и гибельно топки болота, родившие её. На плешинку эту, на бугры, в большие села Буяновичи, Хвастовичи, к Лихому болоту перед Рессетой и вышли пасмурным утром 13 октября наши полки.
   Дальше путей не было.
Болото впереди, направо — болото, влево, к северу — бугры, а на буграх — другие большие сёла: Пеневичи, Слободка, а в сёлах тех — пьяный от побед враг. Его свежие пехотные дивизии были спешно выброшены к Рессете ещё 10 октября — ждали нас.
   Путей вперёд не было.
А через железную дорогу Москва — Брянск в неширокую брешь на перегоне Батагово—Берёзовка, оставленную гитлеровскими войсками — 43 армейского корпуса, текли и текли наши измученные подразделения: батальоны, дивизионы, штабы, медсанбаты. Они текли беспрепятственно. Враг знал: впереди Рессета...
   К полудню 13 октября на голом Лихом болоте скопилось столько людей, повозок, автомашин, пушек, тягачей, что пройти можно было только пробираясь под животами коней, под дышлами бричек или щелями между машинами. Болотная земля прогибалась под ногами, как парусина, под колёсами она лопалась с глухим выдохом. Пушки, подводы ложились брюхом на прихваченную морозцем ржавую, затоптанную жёсткую траву, и вытащить их было нельзя, и тащить их было некуда.
   Переправы не было!
Каждые пять минут в реку, туда, где ещё виднелись остатки бревенчатого моста, пачками ложились снаряды. А переправы не было! Под ураганным артиллерийским огнём противника сапёры строили переправу. Из водоворота у реки вырывались потоки людей и машин и устремлялись прочь, на бугры — под огонь танков. Машины вспыхивали. Мёртвые оставались. Живые текли вниз, к Рессете. Кто забыл это?
   Сто вариантов собственной смерти увидел тут каждый. А кого и когда устраиваь хоть один? Нет, Рессету солдаты 290-й помнят!
К полудню 13 октября не стало полков, батарей, батальонов. Всё перепуталось. Под вечер отошли наши цепи, оборонявшие Хвостовичи, Нехочи, Буяновичи.
   Под вечер с бугров потекли к Рессете раненые. Ими были переполнены медпункты. Раненые и больные лежали на машинах, на повозках, на тропинках у реки, на снежной простыне в чахлом осиннике. Сёстры метались наб ними, как чайки. Прекрасные, мужественные девушки в серых шинелях! Сколько видели их глаза, сколько вынесли они! Сколько вместило их сердце!
   В слепой злобе ревел фашистский снаряд. Падал! И от всего — от надежд и великого сердца — оставалась только воронка. Она дымилась недолго, потом земля впитывала кровь. Земля и кровь были русские...
   Под вечер фашисты ударили из пушек по всему Лихому болоту. Снаряды клали не густо. Фашисты готовились к последнему удару, они словно говорили нам: «Видишь, Иван, мы кругом! Думай, Иван, и решай.» Обстрел усилился. А мы уже давно всё решили!
   Ночь пришла страшная. Разъединила нас холодной темнотой в час, когда мы больше всего нуждались во взгляде, в слове товарища, в твёрдом голосе командира. А она оставила каждого наедине со своими думами. Сидели у машин, у подвод, в ямках. Молчали. На кашель, на лязг, на скрип отвечал из Заречных кустов вражеский пулемёт. С бугров чугунно отзывалось орудие. Вспыхивал беззвучный сине-белый ослепительный огонь, и затем ужасный треск рвал сердце.
   Из тьмы появлялась фигура, склонялась к сидящим, всматривалась в лица, вполголоса бросала: «За мной!». Уходили к реке. Истекал час, и за рекой вспыхивала автоматная трескотня, её заглушали гулкие, холодные голоса крупнокалиберных пулемётов, низко загорались ракеты, и на болото с бугров налетал артиллерийский шквал. Река кипела.
14 октября показалось солнце, холодные его лучи кололи глаза. На Лихое болото прилетели самолёты врага, деловито по очереди они высыпали бомбы на остатки переправы и ушли, просматривая Рессету вниз по течению. Один самолёт остался. Приглушив мотор, лётчик кричал в рупор: — Иван, сдавайся! И швырял листовки. Немцы ждали час, а затем осенний ветер принёс на Лихое болото... похоронную музыку! Она текла из оврагов и лощин, где за вражескими танками стояли громкоговорители.
   «Уж лучше бы снаряды и пули!» — с отчаянием, с ненавистью думала я. Такие же мысли читала в глазах остальных. Снаряд и пуля рождали ответныю ярость. А эта кладбищенская нудь смертным холодом лилась к сердцу, сжимала спазмами горло.
   Чем мучительнее жёг нас враг, тем чище, тем крепче становилась наша любовь к Родине, тем страшнее делалась наша ненависть к врагу. Сознание бессмертия нашего правого дела рождало у солдат и командиров мужество, пределов которому мы сами не знали. И тогда мы решили пробиваться. Мы пошли самым тяжёлым путём — к Москве! Комиссар дивизии Лаврентьев поднял вверх почерневшее, как земля лицо и, не увидев неба сквозь дым, не вздохнул, а крепче стиснул тяжёлые челюсти, сказал:
   — По четыре становись! Взять раненых!
Глуховатый голос его придавил на миг все звуки вокруг и был услышан всеми.
   От вражеского орудийного грома качнулась земля и оделась в дым. И потом всё стонало в дыму. Падали сосны. Горело железо. А наши колонны шли. Дорогу прокдадывал штык. И здесь я узнала: если в сердце есть огонь, он может спалить всё.
   В ночь на 25 октября мы вошли в Тулу. Дошли не все. Но сколько бы нас не осталось, мы были дивизией, созранив её Знамя.
Не оркестров мы ждали. Но в себя-то хоть прийти надо нам! И переобмундироваться. А нас — в бой.
   — Красноармейцы, командиры, политработники 290-й! — выкрикнул напористым, звучным голосом секретарь обкома В. Г. Жаворонков.
   — Герои!... это слово всколыхнуло ряды. Они попритихли, подравнялись. Он мог бы сказать: «Славные защитники Родины!» Мы приготовились услышать эти слова, они, наверно, подбавили бы нам горечи, душевного смущения. Неловко всё же, когда тебя величают «славным», а ты отступаешь до самого Подмосковья. Но он сказал «герои». И это было справедливо. Ведь и фашистам крепко досталось от нас.
   Домолчав немного, секретарь продолжал: — Вы громили гитлеровцев у Почепа, у Жуковки, под Брянском. Были в десятках сражений и враг ни разу не победил вас. Выше голову, товарищи!
   Всё тем же напористым вызывающим безотчётное доверие голосом секретарь коротко обрисовал обстановку: немцы под Ленинградом, Ростовом. В Москве 20 октября введено осадное положение. Вчера осадное положение введено здесь, в Туле.
   Беда была большой, чем представлялась нам оттуда, из огненных колец. И ряды стояли уже как стены.
Оратор говорил о стойкости Красной Армии, о мощи тыла — гигантской военной кузницы победы. Он не преуменьшал опасности, не утешал, не успокаивал. И становилось легче, спадала с плеч тяжесть.
   Незаметно секретарь обкома вернулся к делам дивизии. Нам ли не знать их! Но он говорил о наших сражениях, как о делах героев, и мы гордились и страдали, вновь переживая подвиги и смерть пулемётчика Николаева, артиллериста Живодёрова — депутата Калининского облсовета, медсестры Фаины Алексеевой, командира полка Ружьева, комиссара дивизии Лаврентьева, майора Жолтикова, Фроси Кольцовой, Октябрины Цюпко, Оли Широких, врачей Синицкой, Чамовой и многих других наших боевых товарищей, которые остались там, у Рессеты, в Брянских лесах.
   — Имена героев будут сиять в лучах нашей победы. Мы отступали, — сказал секретарь обкома. — Сила была на стороне врага. Но дальше отступать нельзя. Послушайте, чему учит Гитлер своих разбойников! — Он потряс розоватым бланком. — Это «обращение фюрера к войскам».
   Я запомнила, что он прочёл: «Надо любыми средствами добиваться того, чтобы мир был завоёван немцами... Мы должны прежде всего истребить русских, белорусов, украинцев, поляков, чехов... Нет никаких причин не сделать этого... Не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик, — убивай...»
   — Вы слышали? — спросил секретарь. — С этим идёт по земле фашизм. Смял бланк, швырнул под ноги. Чей-то сапог вдавил его в грязь.
   — Ещё второго октября, — сказал секретарь обкома, — Гитлер отдал войскам приказ о наступлении на Москву. Наш воинский долг — выстоять здесь, под Тулой. Выстоять сегодня — значит победить!
   Потом говорил старик, комиссар одного из батальонов рабочего полка. Он всё время высоко поднимал кулаки и обрушивал вниз с такой силой будто вколачивал Гитлера в землю.
   — Тула стальная душа. У Тулы своротим Гитлеру скулы! — выкрикнул он под конец.
Дивизия заняла оборонительный рубеж в первом эшелоне, прикрывая пути подхода южнее Тулы со стороны Мценска. В девятом часу длинная танковая колонна показалась на шоссе. Танки шли ходко, как будто Тула ждала фашистов с цветами. Танкисты даже люки откинули, на броне — пехота, за танками — огромные грузовики с пехотой. Колонна ударила в стык 878-го и 882-го полков. На ходу бойко застучала из всех стволов уверенная, что наши бойцы так и брызнут с бугров. Но никто не дрогнул. Мы стояли насмерть. Вспыхнули первые четыре вражеских танка. А зенитчики обрушили на колонну гитлеровцев шквал артиллерийского огня, били в основном прицельно, прямой наводкой. Фашисты закрутились, потом отпрянули назад, отстреливаясь...
   В честь 24-й годовщины Октября с утра 7-го ноября воины 290-й стрелковой дивизии, наступавшие на посёлок Косая Гора, уничтожили более 200 гитлеровцев и десять танков. К исходу 7 ноября дивизия вышла на рубеж станции Рвы, опушка леса севернее Косой Горы. После ожесточённых боёв, к исходу дня 8 ноября дивизия вышла Западнее Косой Горы и закрепилась на этом рубеже. В результате открытых флангов дивизии, 9 ноября пехота и танки противника нанесли удар во фланг и тыл наступающих частей 290-й стрелковой дивизии, врезались в её боевые порядки, нарушив управление. Части дивизии понесли большие потери. В ходе боя было уничтожено 6 танков и до 300 вражеских солдат и офицеров. Потери дивизии достигли 500 человек убитыми и ранеными. После упорного трёхчасового боя дивизия была вынуждена начать отход. И сосредоточилась севернее Тулы в районе Конино. 885 стрелковый полк 290 стрелковой дивизии прикрывал Московское шоссе с севера. Беспрерывные атаки гитлеровских войск с востока и с севера пытались окружить Тулу. Гудериан стремился овладеть Тулой важным узлом путей сообщения и аэродромов. Противник стремился перерезать главную магистраль, связывающую Тулу с Москвой. Велись ожесточённые бои, в ходе которых населённые пункты Кетри, Большое Конино по несколько раз переходило из рук в руки. Большую активность проявила авиация врага. Тем не менее войска 50-й армии в тесном взаимодействии с частями 49-й армии отбросили противника и вышли на рубеж Пронино, Кетри. В ходе этих боёв противник понёс большие потери. Последняя попытка противника окружить Тулу не удалась, как и все его планы выхода на Москву с юга.
   В оборонительных боях и сражениях под Тулой немецко-фашистские войска понесли невосполнимые потери в живой силе и боевой технике. «Наступление на Москву провалилось, — пишет Гудериан. — Все жертвы и усилия... оказались напрасными. Мы потерпели серьёзное поражение...»
   Срыв всех планов врага представлял собой большую победу, которая окрылила защитников Тулы. После неудачного наступления фашистское командование не оставило своего замысла по окружению Тулы с востока и юго-востока.
   В ночь на 3 декабря, по данным разведки в Руднево сосредоточились до 130-150 танков и около полка моторизованной пехоты. Разделившись на две части, войска противника двинулись на Запад и Северо-запад, в общем направлении к Московскому шоссе, а 70-80 танков направились на юг и юго-восток на Веневское шоссе. Угроза окружения Тулы стала реальной.
   3 декабря 1941 года Военный Совет армии обратился к бойцам, командирам политработникам с призывом, в котором говорилось: «...в настоящий момент наступили решающие дни борьбы за Тулу. Обнаглевший враг должен быть уничтожен, для этого у нас достаточно сил и средств. Для полной победы над зарвавшимся врагом необходимо: всем быть начеку, выше бдительность, точно и беспрекословно выполнять приказы командиров и комиссаров. Ни шагу назад. Враг должен быть уничтожен».
   Тем временем враг, прорвав оборону армии в районе Дубки, Колодезная, Дорофеевка, танковыми и мотострелковыми частями вышел в район Руднево, Ревякино. Его передовые части вышли на Московское шоссе. Связь штаба армии с Москвой прервалась. Тульская операция является одной из глубоких наступательных операций первого периода Великой Отечественной войны.
   А 6 декабря 290-я стрелковая дивизия в составе ударной группы войск 50-й армии прорвала фронт противника северо-западнее Тулы и повела наступление на Калугу. В боях на подступе к Калуге и при штурме города советские воины проявили героизм и отвагу, показали возросшее мастерство. За боевое мастерство, героизм и мужество личного состава орденом Красного Знамени был награждён 885 стрелковый полк 290-й стрелковой дивизии.
   И не было уже силы, которая могла бы остановить нас. И помнили мы Рессету. И видели Победу.
290-я Могилёвская Краснознамённая, орденов Кутузова и Суворова стрелковая дивизия, рождённая в огне Великой Отечественной войны, прошла большой путь борьбы и побед. Её омытое кровью Знамя развевалось у стен Москвы и Тулы, на полях Брянщины, на Десне, на полях Смоленщины и Белоруссии (освобождая города: Могилёв, Ленино, Горки, Гродно и Гродненскую область), над равнинами Польши.
   Под этим Знаменем полки Краснознамённой громили врага в Восточной Пруссии, штурмовали Берлин и доколачивали последние гитлеровские войска на Эльбе.
   Дивизия с честью выполнила все приказы Верховного Главнокомандующего и получила от него двенадцать благодарностей за образцовое выполнение боевых Заданий на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками.
   За время Великой Отечественной войны 290-я стрелковая дивизия прошла с боями 4420 километров, освободив 5180 населённых пунктов. Свои боевые действия дивизия закончила 7 мая 1945 года на реке Эльба.
   За боевые отличия 19200 солдат, сержантов, старшин, командиров и политработников награждены орденами и медалями Советского Союза и иностранными — американскими и польскими. Девяти воинам присвоено звание Героя Советского Союза и одному кавалеру орденов Славы 3-х степеней, Михаил Кондратьевич Терещенко лейтенант 882 стрелкового полка посмертно. Виталию Васильевичу Томиловских старшему сержанту, парторгу роты. Умер 12 апреля 1986 года. Дмитрий Борисович Маматов рядовой пулемётчик посмертно. Юрий Михайлович Двужильный капитан, командир батальона 878 стрелкового полка посмертно. Юрий Фёдорович Зарудный лейтенант, командир стрелковой роты 878 стрелкового полка, ныне генерал-полковник Москва. Михаил Тихонович Курбатов сержант посмертно. Алексей Степанович Маякин старший лейтенант, командир взвода разведки 878 стрелкового полка г. Горький. Семён Тихонович Атрохов 885 стрелкового полка город Новосибирск. Майор Петров политрук посмертно. Сафонов Михаил Фёдорович, разведчик 374 разведроты, кавалер Орденов Славы 3-х степеней. Григорий Иванович Сергеев майор 878 стрелкового полка, Герой Социалистического Труда город Калуга.
   Двадцать раз Могилёвская Краснознамённая дивизия отмечалась в приказах Верховного Главнокомандующего за взятие городов.

Бывший секретарь политотдела, бывший парторг 374 разведроты,
290 Могилёвской, Краснознамённой орденов Кутузова и Суворова стрелковой дивизии
девичья Печко, ныне Зубкова Зинаида Владимировна.
25.01.1989 года.
http://school34.mycity.by/content/view/1022/12/