Шкадов Иван Николаевич (1.) - «А память нам покоя не дает»
В ПЕКЛЕ ПЕРВЫХ МЕСЯЦЕВ ВОЙНЫ (на Брянском и Западном фронтах)
В конце августа 1941 года 108 танковая дивизия, вооруженная танками Т-34 и КВ, вступила в сражение на Брянском фронте с танковой группой немцев под командованием генерала Гудериана.
В составе этой дивизии я был начальником разведки танкового полка. Ведя разведку, мы просматривали танковые колонны и на марше, и на привалах. Установили, что на встречу нашей дивизии шла 17 танковая дивизия немцев. Никаких других войск между нашей 108 тд и 17 тд противника не было.
Значительно позднее мне стало известно, что 108 тд была в составе подвижной группы фронта под командованием генерал-лейтенанта Мишулина, в ее состав входили еще кавалерийская дивизия и танковая бригада.
Маршал Советского Союза А.И. Еременко, командовавший в то время фронтом, в своих воспоминаниях пишет, что группа была введена на правом фланге 13 армии и нанесла удар в общем направлении на Погар с целью уничтожения прорвавшегося противника и вступила в бой с его танками, предотвратив разгром и неорганизованный отход 13 армии за р. Десна, а также оставление нашими войсками Трубчевска. Действия подвижной группы фронта, только что выгрузившейся из эшелонов, дали возможность частям 13 армии привести себя в порядок, после чего они были повернуты обратно для участия в боях совместно с нашими танковыми частями.
Фактически в бой была введена только 108 танковая дивизия, поскольку был нанесен мощный удар авиацией по кавалерийской дивизии, а танковая бригада была подвергнута сильным ударам с воздуха в эшелонах на железной дороге, и при выдвижении в район сосредоточения в бой вводилась позднее.
В своих воспоминаниях немецкий генерал Гудериан пишет: "В полосе действий 47 танкового корпуса русские наступали из района Трубчевска на запад и северо-запад силами 108 танковой бригады (это была 108 тд), а начиная с 1 сентября - 110 танковой бригады, сильно потеснив стойко державшиеся части 17 танковой дивизии".
Как развивалось сражение?
Разведывательные подразделения нашего 216 танкового полка 108 тд, выдвигавшегося в первом эшелоне, 17 танковую дивизию немцев встретили остановившейся на привал на дорогах. При этом наших войск в промежутке между нашей 108 тд и 17 тд немцев не было. Как стало известно позднее, части и соединения нашей 13 армии под ударами 2-танковой группы немцев несли большие потери и отходили. Удивило меня и то, что ни с разведкой, ни охранением немцев мы не встретились, а сразу наткнулись на колонны главных сил. То ли это было бравирование своей мощью, то ли беспечность. На башнях танков играли патефоны, на салфетках тут же на башнях закуска, выпивка, словом немцы отдыхали. Оставив дозоры, я немедленно возвратился в полк и доложил командиру, он командиру дивизии и передал мне трубку телефона, чтобы я доложил командиру дивизии лично. Тут же была направлена дивизионная разведка. Однако немцы не заставили долго себя ждать. Наш полк, развернувшийся на опушке леса, встретил противника огнем с места, а затем, вместе с другими полками дивизии нанес удар по колоннам немцев, не успевшим развернуться для боя. В результате своеобразного встречного боя 17 танковой дивизии был нанесен сильный удар, она понесла большие потери танков, бронемашин, мотоциклов и начала отходить, а затем переходить к обороне. Однако в бой вступали другие дивизии 47 танкового корпуса танковой группы Гудериана. Превосходство немцев быстро нарастало. Наша 108 танковая дивизия, вооруженная танками Т-34 и КВ, продолжала наносить сильные удара противнику. Потери противника в танках были значительны, но нарастали потери и у нас. В результате более чем трех-четырехкратного превосходства танковой группе немцев удалось отрезать нашу дивизию от главных сил Брянского фронта и окружить ее. При этом от боевых частей были отрезаны тылы дивизии. Это еще больше осложнило обстановку, прекратилось пополнение горючим, боеприпасами, продовольствием, нарушилась эвакуация раненых. Начались ожесточенные бои в окружении. Ночами дивизия, как правило, отрывалась от противника и перемещалась в новый район, а с утра вслед за разведкой беспрерывно подвергалась ударам с воздуха и отражала атаки противника с разных направлений. Было очевидно, что немецкие танкисты боялись ночных боев и очень робко вели бой в лесу. Это для нас было спасением, так как превосходство в силах постоянно было на их стороне, а в воздухе они господствовали абсолютно, тем более, что средства ПВО в дивизии были слабые. Бесспорно, что дивизия, ведя бой в окружении, сковывала значительные силы противника и сдерживала развитие его наступления на Трубчевск и Брянск. Командующий в то время фронтом генерал-полковник А.И. Еременко в своих воспоминаниях высоко оценил ход и исход сражения, которое легло, главным образом, на плечи 108 танковой дивизии. Семь суток длилось это сражение. В конечном счете его выиграли наши войска. Противник понес тяжелые потери, и ему не удалось прорваться на Трубчевск. В этом сражении, которое достигло высшего ожесточения 31 августа в районе 20 км западнее Трубчевска, участвовало со стороны противника 500-600 танков, с нашей стороны до 250-300 танков. Противник потерял в этом районе несколько тысяч солдат и офицеров и не менее 200 танков.
Нельзя не отметить, что это сражение происходило в условиях абсолютного превосходства противника в воздухе и на земле. В этом бою танкисты 108 танковой дивизии проявили мужество и героизм, воинское мастерство в боевом применении мощных танков КВ и Т-34. Вместе с тем, сражаясь с вдвое, втрое превосходящим противником, потери были неизбежны. Произошло так, что погибли командир и начальник штаба полка, в командование вступил командир батальона майор Горохов (2.), но вскоре и он был тяжело ранен. Комиссар полка старший политрук Лукьянов (3.) приказал вступить в командование полком мне. Командир дивизии согласился. Как я командовал полком, не мне судить, но все атаки противника были отбиты, ночью полк перешел в новый район и с утра снова вступил в бой. В командование полком вступил майор Квитницкий (4.). Положение дивизии становилось все более критическим, иссякали продукты, боеприпасы, горючее, нарастало количество раненых. Чтобы накормить людей, ночью отбивали у противника картофельные поля. 1 сентября я был вызван на командный пункт дивизии. Там был командир полковник А.К. Иванов (5.), бригадный комиссар Гришин (6.) и комиссар, и начальник штаба подполковник Лашенчук (7.). Мне представили старшего политрука Акимова (8.). Нам подробно была изложена обстановка, в которой оказалась дивизия, сказали, что связь с командованием подвижной группы и фронтом потеряна. Офицеры связи гибнут и попадают в плен. Наша задача переодеться в гражданскую одежду и пробираться по лесам на Брянск. Во что бы то ни стало найти штаб фронта, армии или группы, доложить о состоянии дивизии, ориентировочно - районе ее нахождения в последние дни, передать просьбу об установлении связи и получить приказ о дальнейших действиях.
В ночь дивизия перемещалась в новый район Карбовка-Чеховка, с которого мы должны были выходить для выполнения задачи. Следовали безотлучно от начальника штаба дивизии. На маршруте по колонне штаба противник из засады открыл сильный пулеметный огонь. Мы выскочили из машины и решили вскочить на остановившиеся танки командования дивизии, открывшие огонь по противнику.
Мне это удалось и танк тут же тронулся. С прибытием в новый район старшего политрука Акимова я не нашел. Доложив о себе начальнику штаба подполковнику Лашенчуку, я тут же высказал мысль о том, чтобы выполнять задачу на танке. Сначала он отнесся к этому с сомнением, а потом махнул рукой и согласился, разрешив взять любой танк из подразделения охраны командного пункта. Я подбежал к тому танку Т-34, на котором шел ночью. Командиром его был младший лейтенант Григорий Бреславец (9.). Передал приказ о том, что он поступает в мое распоряжение, но он все-таки пошел и уточнил. Подробно изложил экипажу задачу, ориентировались и пошли. Откровенно говоря, я сам с трудом представлял, как мы ее будем выполнять. Действовали, что называется, в зависимости от обстановки. Приходилось быстрее обычного соображать и принимать решения. Вышли на опушку леса, остановились, осмотрелись - ни своих, ни противника не обнаружили. Пошли вдоль опушки и совершенно неожиданно на обочине дороги, выходящей из леса, где сосредоточивались части нашей дивизии, перед нами оказались огневые позиции артиллерийской батареи, видимо, только что занятые, но нас поразило то, что нет расчетов. Решение созрело само собой: пройти по этим орудиям и быстрее уходить. Оказалось, что в 100-150 метрах был хуторок и посреди у колодца большая комяга, у нее и умывались немцы, за домами стояли кухни и другие машины. Другого выхода, как пройти по хутору через комягу, у нас не было. После этого на большой скорости мы уходили от этого хутора. Остановились в мелком лесу. Ориентировались и обдумали, что делать дальше. Двигаясь по мелколесью, подошли к окраине какой-то деревни. В деревне ничего не просматривалось. Из дома на окраине вышла молодая женщина. У нее узнали, что в деревне немцев нет, но всю ночь шли немецкие танки. Пройдя деревню, пошли к опушке недалеко видневшегося леса и через 20-30 минут хода воткнулись в хвост стоящей танковой колонны, инстинктивно дали задний ход, но колонна тут же тронулась, и мы рассудили, что лучше для нас идти за колонной в пыли, тем более, что двигалась она на северо-восток, туда же, куда идем и мы. Других решений в голову не приходило. Пыль для нас была спасением. Вскоре колонна расчленялась, головная часть полка пошла налево, а вторая, за которой мы шли, направо. Мы остановились и быстро соображали, что делать. Решили идти прямо, уже начало рассветать, стало ясно, что нас опознают. Шли с предельной скоростью, проскакивали тылы, артиллерийские позиции. Немцы смотрели на быстро идущий танк с недоумением, огня не открывали, видимо, принимали за свой. Но когда стали подходить к их переднему краю, по нам начали открывать огонь. Увидев впереди горящую деревню, направились к ней, это оказался хутор из 10-12 домов в нейтральной полосе в лощине. Проскочив их, увидели наши сгоревшие и подбитые танки Т-34 и БТ. Вот тут уж до нас стали долетать посылаемые противником вслед снаряды. Когда подскочили к нашему переднему краю, дело осложнилось еще больше. Мы подняли пушку кверху, вылезли на башню. С опаской подошел к танку капитан, выслушал мои объяснения, проверил документы и приказал экипажу выйти из танка, положить оружие и следовать за ним. Недалеко от танка начали рваться снаряды. Я попросил капитана разрешить механику-водителю отвести танк в укрытие. Такое разрешение было получено. На командном пункте батальона меня посадили в бронетранспортер и отвезли на командный пункт бригады. Это была 141-я танковая бригада, которая должна была действовать совместно с нашей дивизией. Командир бригады полковник Чернов доставил меня на командный пункт подвижной группы и представил ее командиру генерал-лейтенанту Мишулину, там же был заместитель командующего Брянским фронтом генерал-лейтенант Ефремов.
Внимательно выслушав мой доклад, сделали отметки на карте. Генерал-лейтенант Мишулин задал вопрос: "А если мы дадим тебе роту танков, прорвешься к дивизии?". Я ответил, что готов, но генерал-лейтенант Ефремов отверг этот вариант, высказав, что "бригадой с места не можем сдвинуться, а рота просто бессмысленно сгорит. Тем более, ты сам докладываешь, что подошла значительная группа танков". Был вызван начальник штаба группы, с ним офицер, который подробно нанес весь мой доклад на карту. Какие принимались решения и меры, я достоверно не знаю, но из разговоров и действий я улавливал, что ставились задачи авиации, разведке, 141-й танковой бригаде, вызывался командир партизанского отряда, формирующегося в районе Трубчевска. Мне было приказано оставаться в штабе группы. В документах боевых действий 216-го танкового полка 108 танковой дивизии, взятых в архиве МО СССР, сделаны записи:
"3.9.1941 г. 216-й танковый полк под командованием майора Квитницкого пошел в прорыв. В 5.30 старший лейтенант Шкадов прорвался на танке Т-34 к своим частям и по пути уничтожил в районе Мирно 3.75 мм орудия и до 25 человек противника".
Записано несколько не точно. Прорвался я к свои 2 сентября. А 3 сентября дивизия начала прорыв и 5 сентября вышла из окружения. Спустя много лет после войны я прочел такой документ:
"Тов. Еременко.
Я узнал, что 108-я танковая дивизия попала в окружение и потеряла много танков и экипажей. Это могло случиться лишь по причине плохой распорядительности с вашей стороны. Нельзя пускать дивизию в наступление одиночной, не подкрепив ее фланги и не прикрыв ее авиацией. Если авиация не могла летать в виду плохой погоды, Вам следовало отложить наступление танковой дивизии до момента пока погода не улучшится и не получит авиация возможность поддерживать танковую дивизию. Обязываю вас впредь не допускать такой опрометчивости. Обязываю Вас также найти средства для того, чтобы выручить оставшихся в окружении танкистов и по возможности также танки...".
6 сентября 1941 г. И. Сталин
После выхода из окружения части дивизии были сосредоточены в районе Дубровский, Радутино. Наш 216-й танковый полк занял оборону и вел бои в районах Подлесный, Дубровский, Крутой Ров, Карбовка, западным берегом реки Судость, Юдиново, Голяшевка, Посудичи и совместно с другими частями дивизии проводил рекогносцировку возможных направлений наступления....
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
1. Шкадов Иван Николаевич - ст. лейтенант пом. нач. штаба 216 ТП
2. Горохов Григорий Степанович - капитан, командир 2-го танк. батальона 216 ТП. Был тяжело ранен 31.08.-01.09.41 г. После выхода 108 ТД из окружения отправлен в госпиталь в г. Орел. Далее следы теряются. Числится пропавшим без вести в 1941 г.
3. Лукьянов Федор Иванович - старший батальонный комиссар, комиссар 216 ТП. Пропал без вести в сентябре 1941 г.
4. Квитницкий Лев Борисович - капитан, начальник штаба 216 ТП. После гибели командира 216 ТП (01.09.41 г.) принял командование полком.
5. Иванов Сергей Алексеевич - полковник, командир 108 ТД.
6. Гришин Петр Григорьевич - бригадный комиссар, комиссар 108 ТД.
7. Лашенчук Николай Иванович - подполковник, начальник штаба 108 ТД.
8. Акимов Николай Иванович - старший политрук, инструктор старший по организационно-партийной работе Политотдела 108 ТД.
9. Бреславец Григорий Пантелеевич - мл. лейтенант, командир танк. взвода 2-го танк. батальона 216 ТП.
