Нижн.Песочное это которое? Их несколько.

Маршал Советского Союза А.И. Еременко
ВРАГ УСТРЕМЛЯЕТСЯ НА МОСКВУ
События, происходившие с 14 августа по 30 сентября, составили первый период боевых действий Брянского фронта. С 1 октября начался второй период. К этому времени немецко-фашистское командование, выполнив свою задачу на южном участке советско-германского фронта — заполучив в свои руки Киев, нашло возможным все силы группы армий «Центр», значительно усиленной к этому времени, бросить на московское направление.
...Директива гитлеровской ставки на осуществление этой решающей операции, получившей кодовое наименование «Тайфун», была издана 16 сентября.
Подготовка к операции заняла около двух недель. Они ушли на перегруппировку и щедрое пополнение войск группы армий «Центр». Если на 15 сентября в ней насчитывалось 58 дивизий, при этом на московском направлении действовало 46 дивизий, то на конец сентября на западном направлении против трех наших фронтов — Западного, Резервного и Брянского — было уже 77 дивизий (в том числе четырнадцать танковых и восемь моторизованных), что составляло 38% всех пехотных и 64% всех танковых и моторизованных дивизий, находившихся на Восточном фронте. К этому же времени все дивизии были пополнены, их численность, за редким исключением, почти равнялась штатной. Наступление группы армий «Центр» поддерживалось 2-м воздушным флотом, насчитывавшим 950 самолетов. В результате противник получил превосходство над нашими войсками...
Как явствует из сказанного, одним из главных трамплинов Для взятия советской столицы враг считал район Брянск, Орел. Чтобы овладеть как можно скорее этим районом, наступавшая Здесь 2-я танковая группа под командованием Гудериана была тоже пополнена и состояла теперь из семи пехотных, пяти танковых, четырех моторизованных, одной кавалерийской дивизий и одной моторизованной бригады.
На рославльском направлении против 50-й и 3-й армий действовали три армейских корпуса 2-й гитлеровской армии.
На 30 сентября положение войск танковой группы (с 6 октября 2-я танковая армия) Гудериана, по его собственному свидетельству, было следующее: «48-й танковый корпус выступил из района Гадяч, Штеповка и направился через Недригайлов на Путивль...
24-й танковый корпус выступил из Глухова на Севск, Орел, имея впереди 3-ю и 4-ю танковые дивизии, за которыми следовала 10-я мотодивизия.
47-й танковый корпус (18-я и 17-я танковые дивизии) выступил из Ямполя, продвигаясь своим правым флангом в направлении на Севск.
29-я мотодивизия должна была следовать уступом влево на Середина Буда.
Оба корпуса (35-й м 34-й армейские корпуса. — А. Е.), на которые была возложена задача обеспечения флангов, выступили, ′двигаясь частью сил через Костобобр, частью через Ромны, 1-я кавалерийская дивизия располагалась на западном берегу реки Судость в районе севернее и южнее Погара.
Таким образом, на брянском направлении противник превосходил нас по численности больше чем в два раза, а по танкам — больше чем в 10 раз. На направлении главного удара превосходство было еще более значительным.
Общее наступление на Москву началось 30 сентября. Противник, используя свое громадное превосходство в силах, нанес свой первый удар на левом крыле пешего фронта, на недавно прирезанном фронту участке, в стык 13-й армии и группы генерал-майора Ермакова. Главный удар наносили 47-й и 24-й танковые корпуса. Спустя два дня был нанесен мощный удар и по войскам двух других фронтов, оборонявших московское направление.
Части 13-й армии и группа генерала Ермакова, получившие еще 28 сентября приказ о переходе к обороне, завязали напряженные бои. Вражеская группировка превосходила войска 13-й армии и группы Ермакова по людям в 2,6 раза, по артиллерии и минометам в 4,5 раза, превосходство в танках было абсолютным, так как танков у нас здесь почти не было. К исходу 30 сентября войска 13-й армии вели упорные бои с мотопехотой и танками противника, наступавшими в направлении Севск, Суземка. Особенно сильное давление противник оказывал на левый фронт 13-й армии.
Группа генерала Ермакова к исходу дня вынуждена была отойти на восток. Связь с ней нарушилась.
Танковые и моторизованные части врага, развивая наступление, к вечеру 1 октября на участке 13-й армии уже заняли Середину Буду, а 25—30 танков прорвались на ст. Комаричи.
На участке группы Ермакова 24-й танковый корпус своими мотомехчастями и пехотой при поддержке 150 танков и 30—40 самолетов 1 октября в 13.00 занял город Севок, отрезав группу Ермакова от 13-й армии. Вместе с тем создалась угроза охвата всего левого крыла Брянского фронта крупными силами танковых и механизированных соединений противника. Здесь действовало со стороны врага около 500 танков. Из района Севска 24-й танковый корпус развил наступление на Орел, 47-й танковый корпус — на Карачев, Брянск, а 29-я моторизованная дивизия, усиленная пехотой и пулеметными подразделениями, развернула наступление во фланг 13-й армии, стремясь сломать ее фронт. Этот фланговый удар был направлен в самое больное место 13-й армии. Он был самым опасным и для всего нашего фронта, так как угрожал ему полным окружением.
2 октября обстановка на фронте стала еще более напряженной, 2-я гитлеровская армия, перейдя в наступление, прорвала оборону в полосе правого соседа — 43-й армии Резервного фронта. Развив успех на стыке 43-й и 50-й армий, противник 5 октября захватил Жиздру, поставив под угрозу правый фланг и тыл 50-й армии. Было ясно, что части 2-й армии стремятся соединиться восточнее Брянска с войсками Гудериана и окружить всю нашу брянскую группировку. На левом крыле фронта противник продолжал развивать наступление. Отразив в районе Хутора Михайловского контрудар соединений 13-й армии, части 47-го и 24-го танковых корпусов противника 3 октября овладели Орлом, глубоко охватив войска Брянского фронта с востока.
4 октября 47-й танковый корпус противника занял Локоть и развил наступление на направлении Навля, Свень. Одновременно соединения противника повели наступление на Карачев. К утру 6 октября войска Брянского фронта, продолжавшие удерживать на западе свои оборонительные рубежи, оказались обойденными с тыла. Противник занял все главнейшие коммуникации и отрезал войскам фронта все пути к его тылам. Для обороны Карачевского района с тыла командованием фронта была создана группа войск в составе 108-й танковой дивизии (20 танков) и 194-й стрелковой дивизии под командованием моего заместителя по тылу генерал-лейтенанта М. А. Рейтера и члена Военного совета по тылу бригадного комиссара В. Е. Макарова.
Так руководителям тыла пришлось заниматься не только снабжением войск фронта, но и организовывать войска и руководить боем.
Наступая на Карачев со стороны Орла, танковая группа противника вначале успеха не имела. Тогда она повернула на юг и двинулась лесными дорогами на Брянск.
Обстановка осложнялась с каждым часом на обоих флангах фронта: справа, под давлением противника, отходила 43-я армия Резервного фронта, и противник уже вышел во фланг и тыл нашей 5O-й армии. На левом фланге, где я находился 3, 4 и 5 октября, положение было еще более тяжелым. Здесь совершенно нечем было сдерживать напор нескольких танковых, моторизованных и пехотных дивизий, развивавших стремительный удар в наш глубокий тыл и одновременно большой группой войск охватывавших с фланга 13-ю и 3-ю армии.
Еще ночью 2 октября я докладывал Б. М. Шапошникову о наметке плана действий войск фронта. При переговорах присутствовали член Военного совета фронта П. И. Мазепов, начальник штаба фронта Г. Ф. Захаров, начальник политуправления фронта А. П. Пигурнов и недавно прибывший начальник оперативного» отдела штаба Л. М. Сандалов. К исходу 2 октября мы установи′ ли направление главного удара противника, ибо оно ясно обозначилось продвижением в глубину нашей обороны. Я коротко ознакомил Бориса Михайловича с обстановкой, которая складывалась очень невыгодно для войск Брянского фронта, так как противник нанес охватывающие удары.
Нужно сказать, что командование и штаб фронта сделали серьезные выводы из того горького урока, который нам был преподан врагом в сентябре. При повороте группы Гудериана на север мы очень чутко следили за изменениями обстановки и стремились не допустить, чтобы враг использовал элемент внезапности. Теперь маневр врага был нами разгадан и сформулирован замысел необходимых контрмероприятий. Об этом я и докладывал начальнику Генерального штаба, чтобы получить его одобрение, без которого мы не имели права осуществлять какие-либо принципиальные изменения в действиях войск. Наш план состоял в том, чтобы в случае выхода противника в наши тылы немедленно начать отвод войск и нанести удар по врагу, прикрываясь с фронта небольшими заслонами, используя для этого четвертую или третью часть войск, и выйти на новые рубежи, указанные Ставкой.
На это предложение Б. М. Шапошников с присущей ему вежливостью ответил, что в Ставке придерживаются другого мнения, что следует не маневрировать, а прочно удерживать занимаемые рубежи. Я знал, что возражать бесполезно. Нужно было принимать меры к удержанию занимаемых рубежей. Тяжелая ответственность за безопасность столицы легла на наши плечи. С невеселыми думами после этого разговора выехали мы на машинах на левое крыло фронта по маршруту Карачев — Севск, чтобы остановить развитие удара противника на левом, фланге 13-й армии. Здесь мы приняли все меры, чтобы ликвидировать прорвавшуюся группировку неприятеля ударом левого фланга 13-й армии с севера и группы Ермакова с юга.
В течение четырех суток (2, 3, 4 и 5 октября) шли ожесточенные бои. Войска проявили большое упорство и храбрость, хотя продвинуться вперед и не смогли. Силы были слишком неравными. Но, тем не менее, 13-я армия не сдала своих позиций, ведя бой на месте. Уже это было большой победой. Мы выиграли время и пространство, столь необходимые для организации последующего контрудара с перевернутым фронтом. Групп» генерала Ермакова, отрезанная от 13-й армии, под давлением танковых дивизий вынуждена была отойти в направлении Амонь. Следует особо отметить действия 42-й танковой бригады и 287-й стрелковой дивизии. Они показали чудеса храбрости и решительности в ходе контратак 3, 4 и 5 октября. Я и член Военного совета Мазепов находились в этих соединениях и помогали их командирам в организации боя. 5 октября танки противника все же вклинились в наши боевые порядки и прижали ВПУ (вспомогательный пункт управления) к болоту. Машины, на которых мы приехали, и рация застряли в трясине. Мы с членом Военного совета и офицерами оперативного отдела штаба оказались пешими и без связи. Обстановка же требовала немедленных переговоров с Москвой и принятия ряда других мер по упорядочению управления войсками и их перегруппировке. Переправившись вброд через реку и отыскав грузовую машину, добрались до пос. Локоть, оттуда на самолете По-2 полетели в штаб фронта. Этот полет по прифронтовой полосе был далеко не безопасным, учитывая господство противника в воздухе и то, что в самолете, рассчитанном на одного пассажира, мы оказались вдвоем с Мазеповым. Добравшись до аэродрома под Брянском, к вечеру 5 октября мы вернулись на КП фронта в районе ст. Свень.
На КП фронта я выслушал доклад начальника штаба фронта Захарова об изменениях, которые произошли в положении фронта за время нашего отсутствия, и тут же доложил об обстановке в Генеральный штаб.
Теперь еще более отчетливо обозначилось оперативное окружение войск фронта. Я вновь изложил наш замысел, настаивая на скорейшем решении Ставки. Б. М. Шапошников на сей раз отнесся внимательно к моему докладу и обещал поставить о нем в известность Верховного Главнокомандующего, решение которого незамедлительно передать нам.
В ожидании ответа из Ставки прошла томительная ночь с 5 на 6 октября. В 9 часов утра я прилег немножко отдохнуть. Поднявшись, спросил о приказе из Москвы; его не было; выслушал по телефону доклады о положении армий. Связь имелась со всеми армиями, кроме группы Ермакова. Еще накануне вечером я узнал из доклада одного командира-танкиста, что противник уже ворвался на южную окраину Карачева, но северная и западная окраины города еще удерживались нашими войсками. Мост в городе был взорван, и противник не мог проникнуть по Брянскому шоссе из Карачева на Брянск. Тогда же я отдал приказание начальнику штаба фронта выслать дополнительно разведку в район проселочной дороги, идущей параллельно Брянскому шоссе из Карачева на Брянск.
В 14.30 6 октября танки и мотопехота 17-й танковой дивизии противника, двигаясь лесными дорогами южнее и юго-западнее Брянского шоссе, вышли на командный пункт штаба фронта, опередив нашу разведку и опрокинув прикрытие.
В маневренных условиях войны подвижные средства борьбы — танки, мотопехота и авиационные десанты — могут быстро проникать в глубину боевых порядков противника и осуществлять обход, охват и окружение. Поэтому совершенно не исключена возможность нападения противника на крупные штабы, даже на штабы армий и фронтов. Так получилось и с нашим штабом. Танки противника, двигаясь по лесной дороге колонной и ведя периодически огонь вправо и влево, вышли, как я уже сказал, на командный пункт штаба фронта.
Командный пункт штаба располагался в районе ст. Свень в густом сосняке в двух домах. В одном из них размещался Военный совет фронта, а во втором политическое управление. Остальные отделы и управления находились в землянках. Враг не знал точного местонахождения штаба и полагал, по-видимому, что он расположен ближе к Брянску или в самом городе. Поэтому, простреливая дорогу и лес по сторонам, танки противника проходили по сути дела через КП фронта, не замечая его. Их беспорядочным огнем было разбито лишь несколько штабных автомашин.
Я знакомился с последними данными обстановки, нанесенными на карту, когда оперативный дежурный, быстро войдя ко мне, доложил: «Товарищ командующий, танки противника идут прямо на КП и уже находятся в 200 метрах от нас». Я выскочил на крыльцо домика и увидел, что танки подходят к КП.
Начальник штаба и член Военного совета, также уведомленные об опасности помощником оперативного дежурного, поспешно выехали на запасной КП фронта в районе Белева, где оказались к утру 7 октября. Отсюда они донесли в Ставку Верховного Главнокомандования, что командующий Брянским фронтом погиб на командном пункте фронта при ударе танков врага 6 октября около 16 часов.
Когда фашисты подошли к КП фронта, то он был, что называется, на полном ходу: имелась связь по прямому проводу с Москвой и со всеми штабами армий. Все было организовано, как полагается во фронтовом штабе, и работа шла своим чередом. Многие оперативные документы, еще не отправленные на новый командный пункт, находились здесь же. Захват их противником нанес бы большой вред. Необходимо было спасти документы. Это было крайне сложно под носом у противника, танки которого проходили совсем рядом, громыхая и лязгая гусеницами и ведя беспорядочную стрельбу.
Я возглавил личный состав штаба и охраны. Мы вступили в бой с мотопехотой врага, следовавшей за танками на автомашинах. Противник был ошеломлен и понес потери. На помощь нам подошли три танка, а затем два артиллерийских дивизиона и 300 бойцов мотострелкового подразделения танковой бригады. Тем временем аппаратура связи была снята и вывезена на новый КП, все оперативные документы спасены.
Отдав распоряжение об отходе начальнику охраны штаба полковнику Панкину, я выехал в штаб 3-й армии.
С приездом в 3-ю армию я получил возможность лично и письменно отдать приказ о повороте фронта и руководить его осуществлением в 3-й и 13-й армиях. В 50-ю армию приказ был послан шифром. Таким образом, управление войсками не прекращалось. Лишь на несколько часов выключилась связь, когда я переезжал с КП фронта в 3-ю армию.
Вражеское командование решило, что с выходом 47-го танкового корпуса к Брянску окружение армий нашего фронта завершено и первоначальные задачи 2-й танковой армии выполнены. Исходя из такой оценки обстановки, 7 октября оно поставило задачу продолжать наступление. Суть сводилась к тому, чтобы при первой возможности наступать на Тулу и далее на Коломну, Каширу, Серпухов, а первоначально на южном фланге захватить Курск.
К утру 6 октября войска Брянского фронта прочно удерживали занимаемый рубеж с запада, отражая яростные атаки противника, пытавшегося прорвать нашу оборону. Одновременно войскам фронта пришлось прикрываться и с тыла. В течение дня противник проник в тыл 50-й армии и ударом по лесной дороге Карачев—Свень—Брянск овладел Брянском.
Заняв Жиздру, Карачев, Орел, Кромы, Дмитровск-Орловский, Севск, Локоть, Навлю и Брянск, противник перерезал главные коммуникации Брянского фронта, чем и поставил наши войска в условия оперативного окружения. Развивая наступление с тыла, гитлеровцы стремились рассечь наши боевые порядки и уничтожить войска фронта по частям.
Успеху противника способствовало отсутствие у Брянского фронта достаточных резервов для того, чтобы отразить мощные удары с флангов и тыла, а также то, что наша оборона в глубоком тылу в районе Орла не была организована. Поэтому гитлеровцы, повернув на запад, не боялись удара по своему тылу с востока. Сыграло роль и огромное превосходство противника в силах, его успехи на соседних фронтах.
Итак, 7 октября рано утром я отдал предварительные распоряжения, переговорив лично с командующими 13-й и 3-й армиями, а в 14.00 этого же дня отдал общий приказ о повороте фронта на 180°.
Войскам Брянского фронта предстояло нанести удар по противнику, вышедшему в тылы фронта, прорвать оперативное окружение и организовать борьбу с врагом на новых рубежах. Для этого нужно было произвести перегруппировку сил и подготовить их для контрудара по войскам неприятеля, действовавшим на флангах и в тылу. Одновременно с нанесением контрудара на восток и юго-восток необходимо было вести маневренную борьбу с запада, с севера и юга...
Как только восстановилась связь со Ставкой, я сразу же донес утром Верховному Главнокомандующему о своем местопребывании, сообщил о результатах боя на КП фронта в районе Свень...
Обстановка на участке фронта была в это время следующей. 13-я армия к исходу 7 октября занимала рубеж Погар, Муравьи, Знобь, Голубовка, ст. Суземка правым флангом — на запад, центром — на юг, левым — на юго-восток. В соответствии с указаниями Ставки и моим приказом командующий 13-й армией принял решение, прикрывшись с фронта, нанести удар в направлении ст. Суземка, Орлия, Хвощевка, Калиновка, Беляево, т. е. сначала на юг, а затем на восток. Главный удар 13-я армия наносила силами 132-й и 143-й стрелковых дивизий и 141-й танковой бригады.
Противник к этому времени охватывал левый фланг 13-й армии и, по данным разведки, намеревался нанести удар в общем направлении на Трубчевск с целью окружения частей 13-й армии.
О том, как начала действовать 13-я армия, вспоминает член, военного совета армии Марк Александрович Козлов: «Рано утром 9 октября отряды прорыва 132-й и 143-й стрелковых дивизий с приданными танками 141-й танковой бригады пошли в атаку в районе Негино. Одновременно все тракторы, стоявшие в этом районе на опушке леса, завели моторы и своим шумом имитировали движение танков. Дивизионная артиллерия обрушила огонь на позиции противника. Атака была неожиданной и успешной. В Негино мы уничтожили до полка пехоты, захватили штаб полка, разбили 15 противотанковых орудий. Через Негино прошли 132-я и 143-я стрелковые дивизии и первый эшелон штаба армии.
Но через три часа противник, собрав свои силы, закрыл выход остальным частям армии. Подошедшая 6-я стрелковая дивизия стремительной атакой вновь опрокинула противника. За нею прошла часть второго эшелона армии и резервы командарма».
О действиях 132-й дивизии имеются более подробные сведения. В ночь с 8 на 9 октября эта дивизия скрытно оторвалась от противника на занимаемом ею участке обороны по южной кромке Брянских лесов и, совершив марш, прибыла в район сосредоточения. Здесь дивизия была усилена небольшим отрядом танков. 9 октября неожиданной атакой части дивизии выбили противника из Негино, открыв выход из окружения. Далее дивизия с боями следовала через Алешковичи, Шилинки на Подлесные, за которыми располагался большой лесной массив. Здесь части остановились на привал. На другой день, установив связь 6 партизанами, 132-я стрелковая дивизия выбила противника из Хинельского лесокомбината, закрывавшего путь через шоссе Глухов—Севск и игравшего большую роль в снабжении действовавших на орловском направлении танковых войск Гудериана. ′ На шоссе в деревнях Познятовке и Веселая Калина располагались части выдвигавшейся на фронт из глубокого тыла крупной мотомеханизированной колонны противника. В результате обхода гитлеровцев частями 132-й дивизии с обоих флангов и решительной атаки, враг был выбит из Познятовки и Веселой Калины, причем большая часть солдат и офицеров и боевой, техники была уничтожена. В бою за Веселую Калину был тяжело ранен командир 132-й стрелковой, дивизии генерал-майор С.С. Бирюзов. В командование дивизией вступил начальник штаба Дивизии полковник Мищенко. Смертью храбрых здесь погибли командир батальона старший лейтенант Артищев и политруки рот Гарин, Слинько, Гайсман...
С начала боев с перевернутым фронтом, я находился с 3-й армией. Эта армия оказалась в самых тяжелых условиях. Ей предстояло пройти с боями наибольшее по сравнению с другими армиями расстояние по труднопроходимой местности – восточный берег реки Десны и весь район от Трубчевска. на восток и северо-восток до р. Свапа были болотистыми и в условиях дождливой осени 1941 г. многие места стали почти непроходимыми.
3-я армия в ночь на 8 октября, прикрываясь сильными арьергардами, оторвалась главными силами от противника и к утру совершила марш в 60 км. Это очень редкий случай марша пехоты такой продолжительности.
Первое организованное сопротивление части 3-й. армии встретили на рубеже Уты, Арельск, где противник создавал оборону в бывших наших укреплениях. Бои на этом рубеже велись с 8.по 11 октября. К 12 .октября наши части сломили сопротивление врага, и вышли на рубеж Салтановка, Святое. Здесь гитлеровцы также сумели организовать оборонительный рубеж, стремясь во что бы то ни стало задержать наши части и принудить их к сдаче.
Армия должна, была преодолеть, этот рубеж, нанеся удар на Навлю. Этот удар был решающим потому, что предстояло прорвать последний большой заслон противника и выйти из лесов и болот на более удобную для маневренных действий местность.
К 12 октября противник прочно, закрыл выходы из лесов, по линии Навля — Борщево — Погребы — Локоть. Проведенный 11 октября бой не принес нам успеха. Тогда я решил на направлении главного удара 3-й армии, на участке 269-й стрелковой дивизии побывать в ротах. Примерно в 4 часа утра я пошел по позициям одного из полков, готовившегося к атаке. Побывал почти во всех ротах и, поговорив с солдатами и командирами, постарался поднять их настроение. Оценив обстановку, которая сложилась на участке этой дивизии, я установил, что прорыв позиций противника возможен в направлении дома лесника, Я поставил двум, командирам батальонов задачу; окружить противника, который оказывал большое, сопротивление в районе Борщево. Это имело решающее значение для прорыва фронта противника и выхода из окружения.
К 5 часам утра 12 октября, за два часа до восхода солнца, один батальон 269-й стрелковой дивизии, пользуясь лесными тропами и малопроходимой местностью, вышел в указанный ему район — к домику лесника, что в 3 км восточнее Борщево, и таким образом оказался в тылу боевых порядков противника, действовавшего на направлении Борщево. Почти одновременно второй батальон, следовавший за первым, тоже вышел в указанный ему район и занял исходное положение для атаки. Удар планировался с тыла и с фронта одновременно. Чтобы достигнуть внезапности, сигналом общей атаки должна была послужить ночная атака батальона, вышедшего к домику лесника. Он играл главную роль в этом бою. Второй батальон, наносивший удар также из тыла, но несколько правее, должен был немедленно «подхватить» атаку первого батальона, и, как бы наращивая удар по фронту, смело и решительно ударить по врагу.
Около 5 час. 30 мин. мы с командиром 269-й стрелковой дивизии полковником А. Е. Чехариным находились на южной окраине Борщево. Волнение не оставляло нас в томительные минуты ожидания. Связи с батальоном установить нельзя было ни по радио, ни другими средствами, так как это могло обнаружить его присутствие в тылу врага. Мы опасались, что какая-нибудь случайность сорвет выполнение нашего замысла, помешает батальону своевременно и в намеченном направлении атаковать врага. Но мы верили, что командир батальона и командиры рот проявят максимум инициативы, настойчивости и самоотверженности для выполнения задачи.
...Время тянулось медленно. Ожидание было тяжким.
Вдруг, резко нарушая тишину, донеслись густая пулеметная и ружейная стрельба, разрывы гранат и мин, а затем, покрывая все, могучее русское «ура». Долгожданная атака первого батальона началась...
Почти сразу в одном километре южнее дома лесника началась атака второго батальона, он действовал также в направлении Борщево вдоль железнодорожной насыпи. Чехарин, приложив руку к козырьку, посмотрел на меня уставшими от бессонных ночей глазами, в которых горел огонек уверенности в успехе, и опросил разрешения дать сигнал общей атаки с фронта. Взвилась ракета, и два полка развернутым фронтом при поддержке 10 танков пошли вперед, атакуя с фронта, ободренные героизмом атаковавших с тыла. Артиллеристы, минометчики, пулеметчики своим метким огнем поддерживали действия пехоты и танков. Дождь со снегом, шедший всю ночь, прекратился.
Выход наших подразделений в тыл, их внезапный дерзкий удар произвели ошеломляющее впечатление на врага. Благодаря согласованности действий всех участвующих в контратаке войск вражеская линия обороны была прорвана, противник на этом участке был уничтожен и выход из лесов открыт.
Следующие несколько дней на рубеже Борщево, Навля шли ожесточенные бои, две дивизии первого эшелона не смогли пробить заслона противника. Создалась очень тяжелая обстановка для всей 3-й армии. Никаких свежих сил у нас не было, чтобы наращивать удар. Необходимо было, чтобы люди, уже истратившие асе свои силы в безуспешных атаках, вновь обрели их. Опрокинув противника хотя бы на узком участке фронта, мы могли поднять людей на смелые и самоотверженные действия. Решение любой задачи нужно искать в людях, показав им значение успеха их действий для армии, фронта, для нашей страны. Бои эти были яростными и кровопролитными, но достигли цели, пробили брешь в обороне противника на важном для нас направлении.
В связи с прорывом фронта в районе Борщево, Навля противник проявил большую, чем обычно, активность своей авиации: в течение 12—13 октября он усиленно бомбил участок прорыва, пытаясь остановить или хотя бы замедлить наше продвижение. Действия авиации приносили нам большие неприятности. Беда в том, что у нас было очень мало зенитной артиллерии. Авиация противника хорошо наводилась с земли. Нами был перехвачен разговор вражеского самолета с землей, причем с земли указывались цели в районе Борщево. Мы поняли, что наводчик видит эти цели.
Часов в 8 утра 13 октября после успешного боя, в результате которого был прорван фронт противника, мы с командиром 269-й стрелковой дивизии, секретарем партийной комиссии фронта и группой офицеров после бессонной ночи зашли в один из домиков на восточной окраине Борщево, чтобы перекусить. Здесь мы пробыли не более 30 минут, а командир 269-й стрелковой дивизии и того меньше, так как спешил вернуться в дом лесника, куда переходил КП дивизии.
Спустя несколько минут после того, как мы оставили дом, над Борщево появилось до десятка пикирующих бомбардировщиков Ю-87, которые, образовав круг, начали бомбить этот дом. Самолеты противника, как видно, наводились на наш передовой КП. В этом не было ничего удивительного, ибо район восточнее села незадолго до этого занимался противником и его корректировщики, оставшись в нашем тылу, наводили свою авиацию на цели.
К 10 часам утра я с группой офицеров вновь вернулся на передовые командные пункты дивизий, части которых развивали наступление. Сначала я побывал на КП 137-й дивизии. Этой дивизией командовал замечательный командир И. Т. Гришин. После этого я снова поехал на КП 269-й стрелковой дивизии, который расположился у домика лесника, речь о котором шла выше. Здесь же невдалеке, в лесу, разместился и КП 3-й армии, на котором были командарм Я. Г. Крейзер, член Военного совета Ф. И. Шекланов и начальник штаба А. С. Жадов. Они уверенно руководили своими войсками. Спустя 20 минут после того, как мы сюда приехали, появились пикировщики врага и начали бомбить КП дивизии и боевые порядки артиллерии, которая занимала невдалеке огневые позиции.
Здесь я был ранен в правую ногу и правое плечо несколькими осколками авиационной бомбы. Этой же бомбой был ранен и секретарь партийной комиссии фронта Шкумок, очень способный партийный работник и храбрый воин. Мы спаслись чудом, так как самолет точно пикировал на нас, а мы стояли рядом с домиком, у большой сосны.
Через 10—15 минут после ранения ко мне подошли командующий 3-й армией Я. Г. Крейзер, член Военного совета Ф. И. Шекланов и начальник штаба А. С. Жадов. Они заверили меня, что примут все меры, чтобы выполнить приказ командования фронта и Ставки Верховного Главнокомандования. О моем ранении они сразу же сообщили в Ставку.
Вернемся к событиям на Брянском фронте. 9 октября, как уже говорилось, неожиданно атаковав противника, ударные части 13-й армии заняли Негино. Противник бежал в панике, бросив большое количество автомашин и боевого имущества. Однако он беспрерывно подвергал наши части сильным ударам с воздуха. 10 и 11 октября войска 13-й армии, развивая контрудар в намеченном направлении, вели упорные бои на тракте Глухое—Севск. Противник с большими потерями был отброшен к Севску.
12—13 октября части 13-й армии вели бои в районе Хомутовки. Здесь неприятель сконцентрировал крупные силы и атаковал части армии с севера и юга. В упорных боях армия потеряла часть тылов и артиллерии.
14—16 октября, после того как было преодолено сопротивление противника, армия с напряженными боями продолжала контрудар. Враг понес большие потери и отошел к Хомутовке. На правом фланге армии 6-я стрелковая дивизия 15 октября перерезала тракт Рыльск — Дмитровск-Орловский...
17—18 октября армия вела ожесточенные бои на переправах через р. Свапа, в районе Нижне-Песочного. Успех форсирования обеспечил смелый удар 6-й стрелковой дивизии, бойцы которой бросились в штыковую атаку под ураганным огнем противника. К утру 18 октября главные силы армии, форсировав реку, вышли в район Нижне-Песочного.
Чтобы облегчить положение 13-й армии, группе генерала Ермакова было приказано нанести контрудар силами 2-й и 121-й стрелковых дивизий в северном направлении на Беляево. Авиация фронта получила приказ непрерывно бомбить противника, препятствующего продвижению частей 13-й армии. В результате всех этих мероприятий части 13-й армии 18 октября с боями переправились у Нижне-Песочного и вышли в район Беляева.
22 октября 13-я армия окончательно вышла из окружения, выполнила свою задачу и заняла рубеж Фатеж, Макаровка. Хотя армия и понесла большие потери, большинство дивизий насчитывало более 1500—2000 штыков.
В ходе контрудара 13-я армия нанесла гитлеровцам серьезный урон... Таким образом, несмотря на сильнейшие удары противника по ее левому флангу и тылу, армия не только задержала их, но и, ведя наступление перевернутым фронтом, нанесла врагу ряд сильных ударов.
Командующий 13-й армией А. М. Городнянский, член Военного совета М. А. Козлов, начальник штаба А. В. Петрушевский умело руководили войсками. В этих боях отличились также и многие командиры, в том числе командир 132-й стрелковой дивизии генерал-майор С. С. Бирюзов (он был ранен в этих боях) и командир 307-й стрелковой дивизии полковник Г. С. Лазько.
О действиях 3-й армии до 13 октября говорилось довольно′ подробно. В эти дни в результате смелых и решительных атак части 3-й армии смяли противника и вышли из лесов.
15 октября разгорелись новые бои. Главный удар наносили 137-я и 269-я стрелковые дивизии и 42-я танковая бригада.
С 17 по 20 октября 3-я армия вела бои в районе восточнее Брасово. Бои шли в исключительно тяжелых условиях болотистой местности. В ночь на 21 октября части армии прорвали фронт противника, наступая по сплошному болоту, и 23 октября пересекли занятое противником шоссе Фатеж — Кромы.
Таким образом, и 3-я армия выполнила поставленную перед ней задачу, успешно завершила контрудар с перевернутым фронтом и вышла на указанный ей рубеж в районе ст. Поныри, организовав на нем оборону. На новый рубеж с боями вышли все части и соединения армии. Хотя дивизии и понесли огромные потери, некоторые из них все же насчитывали более 2 тыс. штыков...
Командование армии — командующий Я. Г. Крейзер, член-Военного совета Ф. И. Шекланов, начальник штаба А. С. Жадов, командующий артиллерией М. М. Барсуков — сделало все возможное, чтобы вывести основные силы армии из окружения. Штаб армии, возглавляемый А. С. Жадовым, во многом помог мне в момент поворота войск фронта на 180 градусов, большую роль в этом сыграла четко налаженная связь.
50-я армия после занятия противником Людинова и Жиздры вынуждена была развернуть свой правый фланг и прикрыться с севера и северо-востока. К 7 октября армия занимала рубеж Ольшаница, Ивот, Дубровка и далее по рекам Десна и Судость. Правый фланг армии был повернут на север, центр и левый фланг — на запад. В ночь на 8 октября части армии начали отход на новый рубеж.
12 октября, достигнув района Хвастовичи, 50-я армия вступила в бой с сильной группировкой, которая преградила ей путь на восток и юго-восток. В результате боев к исходу 13 октября армия вышла на рубеж Подбужье, Карачев и сосредоточилась для переправы через р. Рессета.
14 октября армия отбросила противника, преграждавшего ей путь, и форсировала реку под сильным артиллерийским и минометным огнем и бомбардировкой с воздуха. Части несли большие потери. Переправившиеся войска встретили сильное сопротивление превосходящих сил противника. Изменив направление действий, армия нанесла удар на северо-восток, прорвала сильные заслоны врага и двинулась в направлении на Белев.
Разомкнув кольцо окружения и нанеся гитлеровцам большой урон, армия к 23 октября вышла на новые рубежи на р. Ока в районе Белева, севернее того района, который был ей намечен. Сюда вышли 217, 290, 279, 278, 258, 260 и 154-я стрелковые дивизии, танковая бригада, несколько отдельных стрелковых и артиллерийских полков и другие части, входившие в состав 50-й армии. Многие дивизии армии достигли новых рубежей, имея до 3 тыс. человек, артиллерийские батареи, батальоны связи, некоторые даже артиллерийские полки.
50-я армия проявила исключительную маневренность. Командование армии — командующий генерал-майор М. П. Петров, член Военного совете бригадный комиссар Н. А. Шляпин, начальник штаба армии полковник Л. А. Пэрн — умело руководило войсками. Большая заслуга бойцов и командиров 50-й армии заключалась в том, что армия при наступлении с перевернутым фронтом нанесла врагу большой урон, вышла из окружения в наилучшем состоянии и заняла новые рубежи обороны. В этой операции смертью храбрых пали достойные сыны нашей Родины славные военачальники — командующий армией и член Военного совета.
...Итак, все армии Брянского фронта, сохранив организованность, порядок и дисциплину, выполнили основную в создавшихся условиях задачу — вышли из оперативного окружения. Под сильным натиском противника с тыла войска фронта в упорных боях прорвали многочисленные вражеские оборонительные рубежи и сохранили достаточно сил для создания нового фронта обороны. Это было во многом обусловлено своевременностью поворота фронта и постановкой армиям соответствующих и конкретных задач на уничтожение врага и выход из оперативного окружения. (С момента моего ранения руководство войсками фронта приняла на себя Ставка).
В результате сопротивления войск Брянского фронта, сковавших главные силы 2-й танковой и часть 2-й полевой армий противника, и упорных боев при выходе на новые рубежи было на 17 дней остановлено наступление вражеских войск на Тулу. Войска Брянского фронта потрепали большую часть сил ударных группировок немецко-фашистских войск, нацеленных на Москву в октябре и ноябре с юго-запада, через Брянск, Орел, Тулу.
...Нельзя не вспомнить еще раз с большой теплотой замечательных командиров и политработников Брянского фронта, с которыми довелось делить горечь неудач и радость редких тогда боевых успехов. Эти замечательные люди, воспитанные нашей Коммунистической партией в тяжелейшие дни начального периода войны свято и преданно выполняли свой долг перед Родиной. В невероятно сложной обстановке боевых действий с перевернутым фронтом, когда приходилось парировать удары с тыла и флангов, одновременно прорывая мощные заслоны врага и отбивая его лобовые и фланговые удары, они вывели войска из кольца окружения. При этом было проявлено много инициативы, упорства, воли к победе, искусства маневрирования, умения поднять моральный дух воинов действенной партийно-политической работой и личным примером. Все это укрепляло и цементировало дисциплину и порождало массовый героизм. Штабы армий показали высокую организованность и четкость в управлении войсками.
Это, конечно, не значит, что у нас не было недостатков. Их было, к сожалению, еще очень много. Эти недостатки были в основном общими для всех фронтов в тот крайне тяжелый период борьбы с врагом. Затруднения и пробелы имелись в руководстве войсками, как со стороны Военного совета фронта, так и со стороны командования армий.
...Но сколько примеров героизма, самоотверженности, находчивости, товарищеской взаимопомощи, инициативы было-проявлено при этом личным составом войск фронта... Хочется еще раз отдать дань глубочайшего уважения всем воинам фронта, совершившим поистине беспримерный подвиг. Память о нем с благодарностью хранит советский народ, о чем свидетельствуют следующие строки в многотомной «Истории Великой Отечественной войны»:
«В течение трех недель соединения фронта (Брянского — А. Е.) вели очень тяжелые бои в тылу врага. Своими героическими действиями они сковали главные силы 2-й полевой и 2-й танковой армий и тем самым сорвали расчеты немецко-фашистского командования на глубокий обход с юга войск Западного фронта».

Брянский фронт. Тула, Приокское книжное издательство, 1973

Женя ты этому мудаку веришь, который обещал Гудериана одним махом побить, а в итоге пр..л фронт и получив легкое касательное ранение руки с...ся на самолете за линию фронта...Героические воспоминания легко писать... Открой сборник оперативных документов.
Тут часть есть: http://bdsa.ru/documents/html/donesoktober41.html