Ранним утром 23 сентября по уцелевшему мосту мы переправились через реку и продолжили движение по лесным просекам в юго-западном направлении, не зная ещё о важном событии в нашей жизни. В этот день Родина высоко оценила наш ратный труд — мы стали гвардейцами. К вечеру вышли на открытое пространство. Впереди и правее нас — луг с редкими небольшими копнами осеннего сена, ручей с разрушенным мостом, село, к которому вела повозочная колея. Эта была Дегтярёвка. Пехота проследовала в село, а мы расположились у края леса, в его угловой части, для долгожданного отдыха и сна. Спали в индивидуальных нешироких и неглубоких ячейках (40-50 см) траншейного типа длиной по росту, на сене, укрывшись плащевой тканью. Ночь была тревожной — в селе непонятная автоматная стрельба. К утру всё стихло, и батарея без взвода обеспечения и кухни, преодолев вброд ручей, вошла в село. Боевые расчеты с пушками, и все офицеры сосредоточились у церкви, взвод управления — на берегу ручья у крайнего дома, в ожидании указаний. Вскоре все разбрелись. На месте остались я и связной из взвода боеобеспечения Архипов. Решил осмотреться. Справа, вдоль ручья — четыре дома. Перпендикулярно им, юго-западнее — около десятка домов, левее, в удалении, на лесной поляне — колхозная пасека. Прямо передо мной, чуть левее — ещё три дома, за ними — деревянная церковь, левее которой, за деревянным забором — хозяйственный двор колхоза и МТС. Все дома имели большие земельные участки с надворными постройками, огородом и садом. Зашёл в крайний, по направлению к церкви, дом. Хозяев нет. В сенях много аккуратно уложенных канистр. Открыл одну из них, там бинты в скатках. Заполнив ими карманы шинели и брюк, вышел из дома. Навстречу взволнованный командир взвода лейтенант Хохлов. Раздражённо спросил: «Где люди?» Ответил: «Не знаю». Приказал идти к церкви для оказания помощи командиру батареи лейтенанту Бойченко, находившемуся на колокольне. По очень узкой, почти вертикальной, секционной лестнице поднялись туда с Архиповым. Бойченко сидел в луже крови. С большим трудом спустили его на землю. Расположились у забора, спустили брюки. Рана страшная, в паху у промежности, от разрывной пули. Начали перевязку. Почти закончили, когда вскрикнул Хохлов, раненный разрывной пулей в запястье правой руки. Рана обширная, кровообильная, с множеством мелких осколков стекла от разбитого компаса. Я начал делать ему перевязку. Сделал несколько витков и ... провал. Очнулся — тишина. Пушки в походном положении. На передке одной из них, сильно согнувшись, с повисшими руками, сидел Бойченко, привязанный ремнём. Больше никого. Недоумеваю. Приподнимаю окровавленную гимнастёрку — сквозное пулевое ранение в область солнечного сплетения. Кровотечение слабое. Оглянулся вокруг. Метрах в трёхстах — цепь наступающих немцев, автоматчиков. Подобрав свой карабин, стал отползать. Но расстояние между мной и врагами быстро сокращалось. Из отверстия в заборе появился ездовой, быстро сел на коня и стал уводить батарею из-под носа у фашистов. Немцы остановились и начали стрельбу. В ответ шквальный огонь открыли и наши пехотинцы, притаившиеся в домах и огородах. Так я оказался меж двух огней. Не выдержав огневого напора, немцы отступили, а я как-то выполз. Взвод управления нашёл на старом месте. Чувствовал себя неплохо, сомневался в необходимости помощи медсанбата. Мои сомнения отчасти развеял командир отделения разведки Висков. Давал о себе знать голод. Решил навестить кухню. Повар Семёнов был рад моему приходу, накормил. В продолжительной беседе всё-таки убедил меня в необходимости показаться медикам. Простились просто, обыденно, веря в скорое моё возвращение. Оказалось, навсегда. Медсанбат находился в 5-6 км в малом лесном селении Владимировка. Туда я прибыл к вечеру. У калитки палисадника небольшого дома стоял Хохлов. Он, уверенный в моей гибели, изумлённо смотрел на меня. Радость встречи и чувство вины за то, что не предпринял должных усилий для моей эвакуации, доминировали в его поведении. Предложил посетить Бойченко. Вошли в дом. Он лежал на нарах без сознания и бредил. К утру скончался. На следующий день, на закрытом студобекере, меня, Хохлова и ещё нескольких раненных отправили в госпиталь. Дорога была длинная (более 150 км), долгая и трудная. Меня и ещё двоих легко раненных определили в эвакогоспиталь 5375 в пригороде Брянска — Бежице. Хохлова и остальных повезли дальше.