"Комиссар полка Макаревич и батарея старшего лейтенанта Братушевского сумели избежать окружения. Это была последняя организованная единица 278-го ЛАП, и главная заслуга в этом принадлежала комиссару Макаревичу. В тот момент, когда полк по приказу командира стал выходить из окружения отдельными группами, он не был с полковником Смолиным, а находился на батарее Братушевского. 19 августа 41-го Матвей Михайлович Макаревич принял свой последний бой. По его приказу батарея Братушевского заняла оборону в районе железнодорожного моста через реку Ипуть на станции Сураж. Вот что написал участник этого боя лейтенант П. Д. Ковалев: «…Прибежал связной и сообщил, что в лощине движется колонна немецких танков. Начался страшный бой. Люди, израненные, стояли насмерть. Когда у одного из орудий был убит расчет, комиссар Макаревич сам встал к орудию, и мы вскоре убедились, что он не только настоящий комиссар, но и отличный артиллерист. Орудия выкатили на прямую наводку, и все смешалось в какой-то кошмар. Началась страшная дуэль артиллерии с танками противника. Почти все были уже ранены, много убитых. У комиссара повисла левая рука. Тринадцать танков противника горели на поле боя. Комиссар отдал приказ об эвакуации раненых в Клинцы, а сам с горсткой артиллеристов продолжал сдерживать наседавшего врага. Здесь и погиб комиссар, Матвей Михайлович Макаревич…».

Валерий Киселев "Однополчане" Нижний Новгород, 2005 год

     "В один из сентябрьских дней в блиндаж к Гришину (командир 137 сд) пришел его комиссар Петр Никифорович Канцедал:
     – Иван Тихонович, есть сведения о последнем бое комиссара ЛАПа Макаревича. Вот товарищ, вчера вышел из окружения…
     – Лейтенант Ковалев, командир взвода управления дивизиона старшего лейтенанта Братушевского.
     – Садитесь, товарищ Ковалев, – предложил Гришин, – рассказывайте.
     – Было это девятнадцатого августа, – начал свой рассказ лейтенант Ковалев. – Наш дивизион оборонял мост через Ипуть на станции Сураж. Где-то после обеда показалась колонна немецких танков, завязался бой. Стояли все насмерть. Комиссар Макаревич сам стрелял из орудия, когда погиб расчет, это я видел. Били прямой наводкой, но снарядов у нас оставалось мало, всего по одному зарядному ящику на орудие. Потом ко мне прибежал посыльный от Братушевского, там же был и комиссар. Они приказали мне забрать всех раненых и тех, кто не связан с орудиями, показали маршрут, и мы с проводником, местным жителем, пошли на Унечу. Прибыли туда к утру следующего дня. А вечером с места боя пришел сержант Славянский, он и рассказал, что дивизион погиб, Братушевский и Макаревич тоже. Ночью мы с разведчиками ходили на место боя. Тела убитых Макаревича и Братушевского мы не нашли, местные жители рассказали, что бойцы похоронили их в воронках возле реки…
     Гришин переглянулся с Канцедалом. Оба нахмурились.
     – А о полковнике Смолине[1] и капитане Полянцеве вам ничего не известно?
     – Нет. Связь с ними мы потеряли раньше.
     – Спасибо, товарищ Ковалев. Идите отдыхайте.
     Когда Ковалев ушел, Гришин достал папиросу.
     – Вот, Петр Никифорович, еще одна страничка истории нашей дивизии… Что же произошло со Смолиным? Не хочется думать о нем плохо.
     – Да, жалко Макаревича, жалко. Как бы там ни было, но честь полка он спас. Ты веришь, что они в одном бою подбили одиннадцать танков?
     – Братушевский – сильный артиллерист. Его батарея и до войны была лучшей в полку. Был бы жив да знать бы все обстоятельства этого боя – подали бы на Героя".

Валерий Киселев "Мы не дрогнем в бою». Отстоять Москву!"

   "На совещании у командира полка не присутствовал комиссар полка Матвей Михайлович Макаревич. В это время он находился на батарее старшего лейтенанта Братушевского, которая избежала окружения. Это была самая надёжная боевая единица артполка, готовая до последнего бойца сражаться с врагом и стоять насмерть. И заслуга в этом принадлежала комиссару М.М. Макаревичу - стойкому воину, блестящему офицеру, беззаветно преданному Родине.
   В то время, когда артполк отдельными группами выходил из окружения, а на повороте к пионерлагерю уныло стояли выведенные из строя арторудия и по ляличскому лугу разбрелись принадлежащие полку лошади, по приказу комиссара Макаревича батарея Братушевского спешно занимала оборону в районе урочища Лобня по густо поросшему соснами берегу Ипути - на всём протяжении от Первомайского до железнодорожного мостов.
   Ночь выдалась светлой и тёплой. Полная луна и яркие мириады звёзд - будто на картине Куинджи. Артиллеристы, не сытно поужинав, уснули, как убитые. Сказались частые бессонные ночи. Комиссар с комбатом обошли позиции батареи, беседовали с начальником караула и караульными.
   С Ипути повеяло прохладной свежестью. На берегу реки под развесистой сосной Матвей Михайлович с комбатом Братушевским расстелили плащ-палатки и прилегли, положив головы на вещмешки. Комбат вскоре затих - уснул. А к комиссару сон не шёл, мучили тяжёлые размышления о судьбе жены и маленьких дочурок: как они там, живы ли, здоровы? Он давно не получал вестей из дома. С этими думами и уснул.
   Проснулся комиссар рано, задолго до восхода солнца. Не стал будить комбата - уж больно сладко спал отважный воин. Решил искупаться, освежить покрытое слоем пыли тело. Выбрал удобное место, приготовил свежее бельё, разделся. Августовское утро прохладное, студёное. На востоке нежно зарозовело безоблачное небо. Над зеркалом воды клочьями струился туман. У самой воды роилась назойливая мошкара. У густого куста ситника гулко плеснулась крупная рыба - по воде пошли круги. Комиссар по грудь вошёл в воду и поплыл саженками к противоположному берегу.
   Примеру комиссара последовали проснувшиеся вместе с комбатом бойцы - искупались, переоделись в чистое.
   Утреннюю тишину угрожающим гулом нарушил звук мотора самолёта с чёрной свастикой на крыльях.. Не успели артиллеристы в спешке перекусить, как прибежал связной. Сбивчиво доложил Макаревичу:
   - Товарищ комиссар! По лощине в пойме Ипути движется колонна вражеских танков!
   - Приготовиться к бою! - приказал комиссар. Батарейцы бросились к орудиям.
   Танки, сверкая бронёй, угрожающе приближались. Комиссар приказал:
   - По танкам огонь!
   Прицельно и дружно ухнули орудия батареи Братушевского. И этим обнаружили свои позиции. Фашистские танки тут же открыли ответный шквальный огонь. По всему берегу Лобни, в густом сосняке высоко и часто вздымались зловещие фонтаны земли, падали деревья, срезанные разрывами снарядов.
   Были убиты и ранены многие бойцы-батарейцы. Горело несколько вражеских танков, но остальные неумолимо приближались, поливая шквальным огнём батарею. У одного орудия погиб весь расчёт. Тогда комиссар Макаревич сам стал к орудию.
   Батарейцы сразу же убедились, что комиссар, ко всему прочему, ещё и отличный артиллерист. Он умело вёл огонь по фашистским танкам. А их армада была всё ближе и ближе. Макаревичу ничего не оставалось, как приказать выкатить орудия на открытую позицию, на прямую наводку.
   Началась жестокая, сравнимая с рукопашной в пехоте, дуэль мужественной совесткой батареи и немецких танков. Всё смешалось в огне, дыму и разрывах. Казалось, земля превратилась в адский котёл. Десятки танков били из орудий по узкой прибрежной полосе, откуда палили пушки Братушевского. Падали деревья, опрокидывались повозки, отчаянно ржали перепуганные насмерть лошади, стонали раненые бойцы. У опрокинутых орудий валялись окровавленные трупы. Но оставшиеся в живых стояли насмерть.
   Комиссар Макаревич приказал грузить раненых на повозки и везти в Клинцы. А сам с горсткой бойцов продолжал сдерживать наседавшего врага. Осколок разорвавшегося танкового снаряда попал в руку комиссара. Но он лишь мельком взглянул на окровавленный рукав гимнастёрки. Комиссар продолжал вести огонь из орудия, управляясь одной рукой. На поля боя дымилось уже двенадцать вражеских танков.
   В живых остались всего несколько артиллеристов. Погиб отважный комбат Братушевский. Недолго оставалось жить комиссару Макаревичу. Он пал смертью храбрых одним из последних. Из всей батареи случайно остался жив лишь артиллерист Ковалев. Он и поведал о последнем сражении комиссара полка М.М. Макаревича и батареи Братушевского
   Утром 20 августа по пути из Лялич в Сураж будущий подпольщик Алексей Хильков решил осмотреть место боя за родной город. Весь берег реки сплошь был изрыт воронками от снарядов, бомб, мин. Стояли, будто поломанные ужасным ураганом, деревья без вершин. Некоторые были выворочены с корнем. Лежали опрокинутые военные повозки, валялись ящики из-под снарядов, повсюду густо было понасыпано гильз. Скособочившись, стояли уцелевшие орудия".

Михаил Лежнёв, Сергей Стешец "Земля Суражская"
Источник: http://samlib.ru/s/steshec_sergej_iwano … kaya.shtml
 
 
 
 
 
 
 
 
   Земля Суражская.

"Макаревич Станислав Матвеевич, сын комиссара 278-го ЛАП:

— Я тогда был мальчишкой и, конечно, любил все, что имеет отношение к армии. Ходили за строем красноармейцев, пролезали в столовую отведать армейской пищи. Мы были помощниками на конюшне, старались попасть на стрельбище, любили подержать в руках саблю, карабин и за высшее счастье считали стрельнуть в тире. Я дневал и ночевал в полку. Красноармейцы даже скрывали меня от отца, он ругался, что я все время пропадаю в казарме. Часто слышал, как бойцы с уважением говорили об отце. Он любил людей, и красноармейцы отвечали ему взаимностью. А какая художественная самодеятельность была в полку! Свой театр был, ставили пьесы Островского…

Не забывали в дивизии и общественную работу, умели культурно отдохнуть. Полковые оркестры и художественная самодеятельность были хорошо известны не только бойцам, но и местным жителям. Характерно, что почти весь командный состав был избран депутатами городских и районных советов. Трудящиеся городов Горького, Арзамаса, Мурома, Саранска хорошо знали своих депутатов, а они, в свою очередь, находили время оказать посильную помощь своим избирателям. Еще в сентябре 1939 года делегация рабочих города Горького вручила личному составу 771-го полка шефское Красное знамя, свидетельство единства армии и народа. Так начиналась прочная дружба между трудящимися Горьковской области и воинами дивизии.

А на Карельском перешейке шли бои с финнами. Туда из дивизии на пополнение воюющих частей несколько раз перебрасывали группы наиболее подготовленных красноармейцев и командиров. В этот период людей в дивизии, особенно командиров, не хватало, оставшимся приходилось работать с максимальным напряжением.

В начале лета 1940 года части дивизии выехали в Гороховецкие лагеря, где на полигонах и стрельбищах продолжали заниматься боевой учебой.

Настоящим экзаменом для дивизии стали летние учения 1940 года. Это были маневры, показательные для всего высшего командования Красной Армии. Проводил учения лично нарком обороны Маршал Советского Союза Тимошенко. На учениях присутствовали также маршалы Буденный и Шапошников, начальник Генерального штаба генерал армии Мерецков, начальник Главного политуправления Красной Армии Мехлис и ряд других высших командиров.

Готовил маневры начальник отдела боевой подготовки Московского военного округа полковник Гришин. Учения были максимально приближены к условиям боевых действий.

После доклада о готовности маршалу Тимошенко в наступление перешел 771— стрелковый полк. 409-й и 624-й полки были обороняющейся стороной. На всех этапах учений моральный дух личного состава был исключительно высоким. Стремлением делать все, как на войне, были пронизаны все — от рядового бойца до командира дивизии. Все части показали на учениях отличную боевую выучку. Особенно отличился батальон капитана Гусева из 771-го полка. На разборе учений маршалом Тимошенко 1-я и 3-я роты старших лейтенантов Пономарева и Цабута этого батальона были отмечены особо, как умело проводившие маневр. Отлично показали себя и пулеметчики, порадовавшие командование меткой стрельбой. Маршал Тимошенко остался доволен и точной стрельбой артиллеристов. Надолго запомнили воины дивизии встречи с маршалами Тимошенко, Буденным, Шапошниковым.

После учений прошел их детальный разбор. Всему личному составу соединения была объявлена благодарность наркома обороны, а командиру 624-го стрелкового полка майору Фроленкову маршал Тимошенко вручил почетный подарок — часы с дарственной надписью. Были поощрены наркомом также многие другие командиры и красноармейцы дивизии. 497-й ГАП занял на этих учениях первое место среди 15 артиллерийских полков МВО. Не зря полку вскоре была оказана честь стать учебной базой Артиллерийской академии Красной Армии.

За успехи в боевой подготовке дивизия в числе 15 лучших соединений Красной Армии была награждена двумя переходящими Красными знаменами — от наркомата обороны и от командования Московского военного округа. Столь высокая оценка боевой подготовки говорит о многом. За короткий срок дивизия стала одним из лучших соединений не только в округе, но и в целом в Красной Армии.

В 137-й закладывались хорошие традиции. Уже тогда у кадровых бойцов было сформировано чувство превосходства, как лучшего соединения Красной Армии, что впоследствии позволило иметь такое же чувство и над противником.

Дивизия была полностью сколочена, как соединение, ощущала себя как спаянный коллектив, получила необходимый предбоевой опыт и закалку.

После учений маршал Тимошенко решил, что даже для такого крупного города, как Горький, слишком богато иметь столь хорошо обученный полк, как 771-й, и приказал направить его рядовой состав на формирование одной из частей Московского гарнизона. Для формирования нового 771-го полка были оставлены лишь командир части, замполит, начальник штаба и несколько средних и младших командиров"

Валерий Киселев "Однополчане" Нижний Новгород, 2005 год…