Захарова Евдокия Кузьминична, д.Старое Хотмирово
С Евдокией Кузьминичной Захаровой первый раз я встретилась на вручении юбилейных медалей к 70-летию Победы в деревне Старое Хотмирово. Маленькая старушка в синей кофточке сидела рядом со мной. Темные трудовые руки ее сжимали коробочку с только что полученной юбилейной медалью, гвоздику и треугольный конверт от Губернатора. «Мы все это видели, все пережили…» — тихо шептала она и смахивала слезу, когда на стене сельского клуба сменялись кадры военных лет и лица героев-земляков.
Девятого мая,приехав в деревню Новое Хотмирово к Братской могиле, я без труда узнала в маленькой, быстрой старушке Евдокию Кузьминичну. Послушала о ее жизни и о войне и уже тогда решила — обязательно про бабушку напишу. Напишу, не потому что она какая-то особенная, а потому что она такая же, как все ее поколение — много пережившая и много повидавшая.
И вот я уже поднимаюсь по высоким ступенькам и захожу в дом, где пахнет теплой печкой, где самотканые половички на полу, на стенах — рамки со множеством фотографий, где солнечный свет из окон…
Кузьминична моему визиту ничуть не удивилась и начала свой рассказ, сразив меня первой же фразой: «Родилась я 14 марта 1930 года под липой, на муравьиной куче…» Пояснила — отец был лесником, жили на кордоне в глухом лесу, вот мама и родила своего третьего ребенка и первую дочь там, где ее «прихватило». — Я потом мимо этих лип в школу ходила,- рассказывает бабушка. Помнит, как сажали елки и она, еще трехлетней крошкой сновала туда-сюда между взрослых – маленькая и юркая. С тех пор ее стали звать Дуня-лисичка.
Жили на кордоне хорошо, крепко. Скот всякий держали, огромный огород обрабатывали, но больше всего запомнились кони Пегарь и Курик. «Очень я их любила. И верхом ездила и сейчас бы, наверное, прокатилась. Мы с братом Васей часто на них скакали – только ветер в лицо, только от веток пригибаемся.»
На этих лошадях и отвезла мама Зинаида Федоровна своего старшего сына Ивана 19-го года рождения (от первого брака) и мужа Кузьму Никитьевича Знаменкина в Каменку, в Сельсовет — они уходили на фронт в июне 1941-го. Оставшись с тремя детьми, мама хлебнула лиха сполна, разделив горькую судьбу миллионов русских женщин. Кордон немцы сожгли, скот забрали и даже картошку выкопать не позволили. Бабушка Дуня про картошку особенно хорошо помнит, потому что есть всегда хотели…
Со времен оккупации запомнилось еще, как вместе с другими детьми бегала за керосином к сбитому немецкому самолету, упавшему в кусты. А потом над этими кустами пролетел другой немецкий самолет и положил автоматной очередью несколько ребятишек. А еще не может забыть, как немцы забрали у семьи боровка, с таким трудом выкормленного, и зажарили его на глазах у голодных детей – только хвост им швырнули…Целая жизнь прошла, а горькая детская обида многие воспоминания пережила…
Маму допрашивали полицаи, «трепали за грудки», требовали рассказать, где она прячет будто бы вернувшегося с войны мужа. Что-то надломилось с тех пор в женщине, почернела вся, высохла, словно былинка и умерла в 1944-ом. Отец не вернулся с войны – пропал без вести. Детей приютила тетка.
Весть об окончании войны принес фронтовик — пешком пришел из Рогнедина и прокричал женщинам и детям деревни, которые таскали носилки с торфом: «Бросайте все, бабоньки! Мир!» Весь день и всю ночь потом деревня плясала, пела под гармошку, и все мечтали о скором возвращении своих солдат. Только трое осиротевших детей жались друг к другу. И веселились со всеми, и плакали…Одни.
Война долго не отпускала, да и не отпустит никогда это поколение…Бабушка Дуня рассказала мне, как в одну из послевоенных весен перевозили наших павших красноармейцев из кургана возле школы, где они лежали лишь чуть-чуть присыпанные землей, к Братской могиле. Возили солдатиков на лошадях в ящиках из-под картошки. Говорит о том, что знает место, где под перекрестным огнем полегли сотни наших солдат. Прямо в воде на берегу Десны целая горка из мертвых тел лежала. Теперь там вырос лес…Евдокия Кузьминична показывала это место поисковикам и возможно в ограде сельского обелиска появится скоро новый холмик, новые герои…
К первому классу, который Евдокия Кузьминична закончила перед войной, прибавилось еще три. Ничего для учебы не было — сажу смешивали с яблочным соком и этими «чернилами» писали на бересте гусиным пером. Однако учиться было некогда – нужно было работать, ведь жили на пенсию в 13 рублей!
В 1953 году на 9 мая вышла замуж, а в октябре молодого мужа проводила в армию. Неожиданно звонко продекламировала четверостишие, которое молодой муж, сказал ей на прощание, погладив по плечу: «Не горюй подруга о своей судьбе. Обойду всю землю и вернусь к тебе!» Вернулся старшина Николай Матвеевич Захаров под Новый год в 1956-ом. Маленькому Саше уже два годика было. А потом пошли, как по заказу через два года: Сережа, Гена, Николай, Володя – в 1963-ем. Пять сыновей — красавцев. Материнская радость. Материнская боль…
Декретов тогда никаких не было, рассказывает Евдокия Кузьминична, сразу работать пошла. Три десятка лет свинаркой трудилась. Ветеран труда. А уж сколько сил отдано хозяйству большому, огороду, домашней работе — никакими званиями не измеришь! Сыновей нужно было растить и кормить. Работали с мужем не покладая рук. Дом новый построили в 1963-ем. Он и сейчас стоит, по-прежнему — красавец!
«Восемь кроватей здесь было когда-то, а сейчас, хоть собак гоняй, — ведет меня по просторным комнатам Евдокия Кузьминична и продолжает: — чисто всегда у меня было. Никто никогда не смеялся!»
Тридцать лет прожила вместе мужем и со свекровью. Тридцать два года уже без них. Троих сыновей похоронила. Страшнее, ничего нет в судьбе…
– У меня 10 внуков и 15 правнуков, — словно очнувшись, пытается стряхнуть нахлынувшие воспоминания бабушка и, улыбаясь назло тяжелой жизни, добавляет – только за лето 12 человек в этом доме гостили.
В деревне Новое Хотмирово когда-то 170 дворов было, а сейчас только двадцать осталось, и те — пустые. И восемь человек в деревне всего. Вот и коротает Евдокия Кузьминична время со своей соседкой, подругой и даже крестницей Раисой Петровной Елисеевой. Держатся старые женщины друг за друга, мало ли что в молодости было – сейчас уже делить нечего. Вместе и огороды свои, по двадцать соток у каждой, обрабатывают (с техникой Е.Г. Короткина, глава КФХ, помогает). Вместе за сельским обелиском иногда присматривают – может быть где-нибудь и о могиле отца, пропавшего без вести, кто-то позаботится; вместе – на кладбище, где самые родные похоронены…
За все время нашего разговора бабушка ни разу не пожаловалась на жизнь свою, на здоровье. А что жаловаться? Колодец рядом, дровами сыновья занимаются, когда из Санкт-Петербурга приезжают. Вон Николай сколько заготовил! Успел…Дороги зимой сельская администрация чистит и два раза в год баллоны с газом привозит (спасибо В.Т.Кузьминой!), ходатки (социальные работники Катюшина и Холомьева) хлеб и продукты приносят.
Вышла меня провожать бабушка — маленькая и быстрая, словно муравей – труженик. Недаром ведь на муравьиной куче родилась!
«Мне, дочь, порой плакать надо, а я пою! Я всю жизнь такая!» — сказала на прощанье.
Осень раздела донага березы, золотой наряд их тускнеет и уже лежит теплым покрывалом, укрывая корни деревьев. Только на самых макушках золотом трепещут последние листочки…Вот так и люди. Треплет их жизнь, кого-то ураган уносит еще в молодости, а кто-то держится до старости на родном дереве, на родной земле…
05.11.2015г.
Надежда Соловьева, газета "Новый путь" Рогнединского района
Источник: http://gazeta-rognedino.ru/2015/11/plak … poyu-1788/
