Автограф на рейхстаге
Анна Акимовна Иванова родилась 17 февраля 1925 года в селе Рёвны Навлинского района Брянской области в многодетной семье рабочих. Пыльными дорогами войны дошла до Берлина. Вернулась в Брянск и с 1947 по 1949 год работала в Доме ребёнка. Ещё пять лет работала нянечкой в детских ясельках, а затем тридцать лет — заведующей там же. Закончила трудовую деятельность медицинской сестрой в Брянской городской поликлинике № 5.
С детства была у неё мечта — стать медсестрой. Иногда мама посылала ее в аптеку за каким-нибудь порошком или микстурой, и она с удовольствием бежала выполнять поручение — лишь бы в очередной раз почувствовать ни с чем не сравнимый запах лекарств. Мама в мечтаниях этих дочку поддерживала, она даже договорилась со школьными учителями, чтобы те подтянули ее по основным предметам. Взамен они собирали для них лесные ягоды, мама стирала их бельё.
Прасковья Никитична, так звали мать, после смерти отца работала техничкой в сельсовете. Там же они и жили, потому что колхозное начальство уговорило её отдать железо, из которого была сделана крыша их дома, для сооружения сушилок. Хату покрыли соломой.
Анна Акимовна Иванова — третья слева.
О том, что началась война, Аня узнала наутро после выпускного вечера.
Фашисты пришли в Рёвны только в октябре. Сначала разведка на мотоциклах, потом танки и автомашины с солдатами. Их появление в селе сопровождалось визгом поросят, успевших за лето нагулять жиры на боках. Немцы заходили в дома побогаче и выгоняли весь скот. Красный флаг, что висел над входом в сельсовет, расстреляли.
После Нового года в сельсовет к маме пришла старушка с палочкой. Она почитала немецкие распоряжения, расспросила маму обо всём, что делается в селе, а потом доверилась ей и сказала, что она секретарь Навлинского райкома комсомола Липа Карпова. Её трудно было узнать, так хорошо она замаскировалась. Мама пригласила Липу в дом.
В ту ночь шестнадцатилетнюю девчонку посвятили в партизанские тайны. Липа говорила о том, что нужно провести собрание. Выбрали и место для него — старая баня под горкой, у реки. Распределили, кто кого должен пригласить. Все получили задание — осторожно разведать, где находятся окруженцы. Их, оказывается, много было в этих краях. К апрелю было уже тридцать человек — целый отряд самообороны! Они дежурили в селе, собирали оружие в лесу, учились с ним обходиться, охраняли колодцы, чтобы диверсанты не подсыпали в них отраву.
В августе 1942 года, во время наступления на партизан, село сожгли — остались только трубы от печей и обгорелые брёвна. Связь с мамой и братьями была потеряна.
В лесу Аня встретила Олю, Шуру и других девчат. У Оли был знакомый из отряда Ворошилова, он знал, где расположены тайники с продуктами. Недели две так жили самостоятельно. А потом их нашёл посыльный и передал приказ, чтобы все возвращались на базу, где находится бригада «Смерть немецким оккупантам». Все отправились в расположение лагеря, собралось человек двести. А потом было и первое боевое задание. Анна Акимовна вспоминает:
«Отлично помню, как это было — своё первое боевое задание. Требовалось взорвать несколько километров железной дороги на участке Синезёрки — Клюковники. В боевой группе было шесть девочек и командир. Дорога была трудная: нужно было пройти больше сорока километров по заболоченной местности. Нелегко было подойти и к железнодорожному полотну — всё было опутано сигнальной проволокой. Мы делали всё очень осторожно, последние 60 – 100 метров добирались ползком. Когда нашли рельсы, действовали быстро, как учили.
Немецкие патрули часто проверяли состояние путей. Мы установили мины, вставили бикфордовы шнуры, но немного замешкались с тем, чтобы поджечь их, потому что отсырели спички. Хорошо, что в запасе всегда был кремень. По команде «Отход!» быстро скатились с насыпи. Прогремели взрывы, и спустя мгновение немцы открыли по нам огонь.
Когда убегали от немцев, я немного отстала. А потом и вовсе оторвалась подошва у моего сапога… В страхе, что фашисты пустят по следу собак, взобралась на какой-то холмик, а по нему скатилась в яму с водой. Холодная вода взбодрила меня. И вдруг почувствовала, что нога моя упирается во что-то твёрдое. Я провела рукой под водой и вскрикнула от ужаса — яма была полна человеческих трупов!
Кое-как выбравшись из воронки, подвязала мокрый сапог платком и пошла в ту сторону, откуда, предположительно, мы шли на задание. Чуть живая добралась до первого поста, а оттуда в отряд. Девочки встречали меня со слезами на глазах, думали, что погибла…»
В отряде Анна Акимовна пробыла год и восемь месяцев, после ранения во время перестрелки ее на самолёте У-2 доставили на Большую землю.
После выздоровления работала в бригаде санитарного поезда на Украине. Санитарный поезд колесил между городами Конотоп, Бахмач, Харьков. Аня бинтовала, кормила раненых. Во время одной из остановок, когда она перебегала из одного вагона в другой, вдруг прогремел взрыв. Её отбросило на несколько метров. Опомнилась уже в госпитале, под капельницей. Лицо было сильно побито осколками.
Подлечили ее немного и отправили в запасной полк. Документов нет, все сгорели. Комиссия признала здоровой. Выдали новое обмундирование, сапоги, погоны, присвоили звание сержанта. Приехал «покупатель» и забрал ее в часть санинструктором в 100-й гвардейский полк 35-й дивизии. Вместе со всеми с боями и дошла до самого Берлина — вывозила на лёгких автомобилях, так называемых летучках, раненых с передовой, оказывала им необходимую помощь, останавливала кровотечения… И в мае 1945 года на стене поверженного рейхстага среди прочих появилась и такая запись: «Здесь была Анна Иванова из Брянска». Мало кто может гордиться таким историческим автографом. В тот год нашей героине едва исполнилось двадцать лет.
Государство высоко оценило заслуги Анны Акимовны в годы Великой Отечественной войны, наградив ее орденами «Красной Звезды», «Славы III степени», «Отечественной войны II степени», «Отечественной войны I степени», тремя медалями «За боевые заслуги».
7 марта 2015
Елена Балеева, начальник отдела кадров городской поликлиники № 5.
© «Брянская медицинская газета»: http://bryanskmedgazeta.ru/articles/529 … reikhstage
