Проработал все фамилии по Злынковским захоронениям и документы частей, вот что получилось....

Так, уже 7 ...

http://www.obd-memorial.ru/html/info.ht … amp;page=5   Вот еще страница кажется по этому памятнику

http://www.obd-memorial.ru/html/info.ht … amp;page=8 смотри текст карандашом

Из них Уваров Михаил иванович http://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=53446352  старое кладбище Злынка
Уколов Иван http://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=408963938        тоже самое восточная сторона кладбища http://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=55371609
Сасов М.М  http://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=409631685 похороненн в Вышкове http://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=63060514

Во-первых не старое кладбище, а на восточной стороне кладбища...
Второе - все эти документы проработал, составил составил список выше (практически все они должны быть на кладбище).
Алекс! И просьба к другим - вставляйте картинки на форум в натуре, а не ссылками. По ссылкам бывают трудности (сайт ОБД не работает, так сразу видна картинка, не надо ее лишний раз клацать)

Это захоронение 1941г., погибли при обороне Злынки. Документы хранил местный житель, во время войны они были утрачены.

Вот эпизод боя из книги Гвоздева Г.Б."Дни испытаний и мужества"

Снова на Украину

Август — последний летний месяц. Но он, как и июль, жарок и нерадостен. Раны на шее и на спине хотя и беспокоят меня, но все же подживают. А вот раны сердца?.. Они ноют, не дают ни минуты покоя.
И есть над чем задуматься. Бронетанковые и механизированные полчища гитлеровского фельдмаршала фон Бока на западном направлении, окружив группу советских войск возле Минска, уже надвигаются на Смоленщину. Они вошли в Витебск, Оршу, Могилев. Мы вот оставили Гомель. После Добруша пробираемся глухими лесными тропами.
Немцы боятся углубляться в леса и нас не преследуют. Они продвигаются лишь по полотну железной дороги на Вышков и по грейдерному большаку — на Злынку.
...Темно хоть глаз выколи. Густой запах хвои наполняет воздух. Приминая молодую поросль леса, тащится наш 240-й стрелковый полк.
На возах — катушки провода, телефонные аппараты, какие-то ящики, мешки и прочая поклажа. Все громоздкое, неуклюжее. Стянутые веревками возы грузно переваливаются на ухабах. Идем за ними молча. Только впереди кашляет Трубаев. Слышен его хриплый голос:
— Эй, Пашин, кури в ладонях!
Пашин один остался из орудийного расчета сержанта Дегтяря. Он высокий, плечистый; поверх гимнастерки накинута плащ-палатка, из-под которой виден ствол ручного пулемета. Боец кажется сказочным богатырем.
Трубаев на повозке. На плечах у него шинель внакидку, с наступлением сумерек он натянул ее на себя. [34]
Колонна останавливается, во тьме передается команда: командирам батальонов, рот и батарей идти к командиру полка. Они спешат в голову первого батальона.
Мы же присаживаемся на траве, рады хоть короткому отдыху. Задираем головы кверху и замечаем, что небо сереет. Значит, скоро утро.
— Поспать бы! — говорит Сулима и вытягивается на траве рядом с Иваном Шведовым, который грызет ржаной сухарь. Я пристраиваюсь возле ребят.
Только прикорнули, к нам подходит Николай Смоляков, командир уцелевшего орудия. Смоляков опускается на траву, шумно дышит.
— Как настроение? — спрашивает у меня.
— Ничего.
— А Трубаев занес тебя в полковой поминальник.
— Он видел, как меня хоронили немецкие танкисты.
— Да, ты выжил чудом. А вот Храпач, Дегтярь и Амеличев...
Появляется Трубаев. Он разворачивает карту, ориентирует ее по компасу, отыскивает место нашей остановки.
— На опушке железнодорожная станция Вышков, Полк занимает оборону... Ты, Болотин, выдвигаешься со своим орудием к Малому Вышкову, а ты, Смоляков, вот сюда, к деревне Камень. Ты, сержант, — обращается ко мне, — может быть, в санчасть?
— Из батареи — никуда, товарищ младший лейтенант.
— Ну, добро! Тогда возглавишь разведгруппу. В твоем распоряжении Сулима, Шведов и еще Пашин...
Минут пять он объясняет задачи группы, потом, убедившись, что я их понял, выпрямляется:
— Действуй!
...Мы сперва идем к деревне Камень, но скоро поворачиваем на юго-восток. Пробираемся лесом километра три и выскакиваем к небольшой речушке, петляющей в зарослях ивняка и ольшаника. Перебираемся на другой берег и слышим неподалеку стрельбу. Останавливаемся.
— Это немцы, — предполагает Шведов.
— Откуда тебе известно? — возражает Пашин.
— А ты разве не узнаешь автоматную пальбу?
— Ладно, пошли, — говорю я.
Выбравшись на опушку, мы сразу видим вереницу вражеских автомашин. Они стоят на дороге почти впритык [35] одна к другой — от деревни Деменка до самого леса перед Злынкой. Откуда взялась немецкая мотопехота? Неужели из Добруша? Да, больше неоткуда. Пока мы ехали лесными тропами, фашисты примчались сюда по большаку.
— Сто двадцать машин, — говорит Шведов. — По двадцать человек в каждой.
— Двенадцать легких орудий и столько же минометов на прицепах, — сообщает Пашин.
— Полк мотопехоты, — заключаю я. — Надо немедленно донести Трубаеву. Крой, Пашин!
Я остаюсь со Шведовым. Хочется понаблюдать, что предпримут враги. Возле машин копошатся шоферы. Взошедшее августовское солнце ярко отражается в стеклах кабин. Немецкие солдаты в виде развлечения палят из автоматов по стаду коров и овец, пасущихся на опушке.
— Пожечь бы машины! — загораются глаза у Шведова. — А после гитлеровцев хоть голыми руками бери! Без машин они не вояки.
— Сюда бы наши пушки! — соглашаюсь я.
Пока мы рассуждаем со Шведовым, Сулима встречает командира 3-го батальона. Тот ведет роты в Камень, с ним орудийный расчет Смолякова. Он и приводит к нам командира роты старшего лейтенанта Богомолова, успевшего зарекомендовать себя отважным воином.
Богомолов молниеносно сориентировался в обстановке.
— Ну, сейчас угостим фрицев шашлыком! — задорно говорит он. Смоляков осколочным снарядом зажигает автомашину в центре колонны, и она вспыхивает, как факел. Слева и справа от него рвут тишину станковые пулеметы. Гул, трескотня пулеметов и винтовок повисают над лесом.
Немецкие автоматчики в испуге бегут к машинам. Но пулеметы косят их. Некоторым удается добежать до грузовиков, они набиваются в кузова. Снаряды Смолякова накрывают эти автомашины. Немцы ошалело выпрыгивают из них.
А у самой дороги дружно работают наши станкачи. Откуда-то из кустов выползают три зеленые танкетки с красными пятиконечными звездами на боках. Они в упор расстреливают бегущих фашистов.
Несется «ура». Мы со Шведовым припускаемся за пехотой. Стреляя на ходу из карабинов, добегаем до большака. [36] На нем множество раненых и убитых. Не теряя времени, подбираем трофеи.
Бой длился меньше часу. И вот уже пехотинцы ведут большую колонну пленных в Деменку, в штаб нашей дивизии.
Прибегает на большак и Трубаев. Взглянув на дорогу, усеянную трупами гитлеровцев и остатками сгоревших машин, он весь сияет. Губы младшего лейтенанта растягиваются в широкой улыбке.
— Ловко прихватили! Ну как курчат!
— Расколошматили механизированный полк! — гордо смотрит на него лейтенант Богомолов. — Трофеев-то сколько!

Это же художественное произведение - читать надо между строчек.... Зацепка есть - 240сп 117сд

Почему того же Присекина, погибшего в 1942 г., после освобождения Злынки в 1943 г. перезахоронили не на кладбище, а в центре города? Дело в том что Злынка во время войны была полицейской, на каждого местного партизана приходилось два-три полицая. Поэтому за заслуги перед партизанским движением и в НАЗИДАНИЕ всем сволочам, которые его выдали и застрелили, и их родственникам его и перезахоронили в центре города. Чтобы знали и помнили.

В 1943г. погибших при освобождении Злынки хоронили прямо на месте гибели, могилы были и на центральных улицах (ул.Коммунальная), и на огородах, и во дворах. После войны их перезахоронили в одну могилу. По Присекину: очевидцев перезахоронения надо поискать, может ещё живы.  Слышал несколько версий о нём, за достоверность не ручаюсь. В 1941г. попал в окружение, фронт перейти не смог, пришёл в Злынку (он местный). Устроился работать в "комендатуру", поддерживал связь с партизанами, снабжал их сведениями, документами, оружием. В 1942г. после ликвидации злынковского гетто, когда было расстреляно более двухсот человек, партизанами было решено уничтожить злынковского коменданта Абеля. Это было поручено Присекину. Организовал покушение, заложив на дороге мину. Но неудачно, погиб (как версия тяжело ранен) водитель коменданта, комендант - контужен. (После войны Абель был арестован, привезён в Злынку, судим и повешен.) Присекин был заподозрен (знал маршрут и время движения машины), арестован и доставлен в "гестапо"(школа). Во время допроса выбил окно и выпрыгнул со второго этажа. Под обстрелом часового "преодолел" забор из колючей проволоки нырнув в нечистоты туалета и выбравшись через выгребной люк выходящий за пределы огороженной территории. Перелез через забор и исчез. Полиция начала преследование, но безуспешно. Начались тотальные обыски и прочесывание, которые тоже ничего не дали. Ну а далее финал, был выдан местными добровольными помощниками и при задержании убит в перестрелке с полицией. Несколько дней не разрешали хоронить, потом захоронили на месте гибели. В 1943г. вернувшиеся партизаны перезахоронили его в центре города. Вот такой был офицер-финансист, подпольщик, диверсант, партизан.